Фотография Basia Stankiewicz
.
Мы совершаем большую ошибку, считая, что маленькие дети адаптируются через логику, что адаптация происходит при участии логики, разума. И поэтому когда двух- или трехлетка говорит нам: «Ну почему мне нельзя сейчас печенье? Почему? Почему? Почему?», а мы думаем: «О, отлично! Вот сейчас прекрасная возможность объяснить ему почему» и говорим: «Потому что тогда ты перебьешь себе аппетит и не будешь обедать». Мы думаем, что на это он нам ответит: «О… Спасибо… О… Наконец-то я понял! Теперь-то мне все ясно!!! Я больше не буду спрашивать – ведь теперь все ясно! О! Спасибо большое, что ты объяснила мне это логически».
Но ни один трехлетка так не скажет. Он подходит к тщетности, а мы пытаемся убедить его в том, что мы правы, а он нет, потому что не хотим, чтобы он расстраивался, а хотим, чтобы он занял нашу сторону, приняв наши обоснованные логические доводы. Будто бы он скажет: «Хорошо, забери это от меня, не позволяй мне это делать. Это действительно звучит разумно, и я понимаю, что ты желаешь мне добра». И мы считаем, что это и есть путь к адаптации.
Более того, когда мы идем этим путем, спорим, то мы будто говорим: «Ты видишь вот эту дверь? Это маятниковая дверь (Прим. перев. — такие двери стоят на входах в метро). Так вот, если ты сможешь убедить меня и привести очень веский аргумент, возможно, ты сможешь изменить ситуацию». Мы приводим свой аргумент, при этом дверь как бы качается в одну сторону, на это ребенок приводит свой, и дверь качается в другую. Потом мы опять приводим аргумент, в ответ ребенок приводит свой. И ребенок ощущает, что если он будет продолжать в том же духе, надавит посильней, то он дожмет эту дверь и у него получится проскочить через нее.
Но что происходит в итоге – чаще всего мы совершенно выходим из себя и расстраиваемся из-за того, что у нас не получается убедить ребенка, а он никак не хочет отпустить ситуацию, даже если мы приводим невероятно весомые доводы, преисполненные заботы. И тогда мы хлопаем этой дверью прямо ему по носу и в гневе и раздражении кричим: «Я сказала: хватит! Всё, хватит и точка!!!» Мы вышли из себя и хлопнули дверью. И теперь мы оказываемся как бы по разные стороны этой самой двери. Мы стоим по одну сторону, ребенок по другую, совершенно один, потому что мы разозлились на него.
Так вот для того, чтобы прочувствовать тщетность, нужен утешитель. А в данной ситуации мы лишили ребенка утешителя, потому что оставили его с другой стороны двери, да еще и ударили этой дверью по лицу.
Поэтому наша роль как родителей — в случае, когда встреча с тщетностью неизбежна – это закрыть дверь, оставшись с ребенком по одну сторону и сказать:
«Прости, но эта дверь не откроется. Эта дверь закрыта и открывать ее я не буду. Прости, дорогой. Но это так.»
И тогда ребенок упирается в закрытую дверь, но мы при этом стоим рядом с ним, поддерживая его. И вот это самый лучший способ столкновения с тщетностью, ребенок как бы с грустью произносит: «О… это действительно не работает».
И это произошло не потому, что мы его убедили или переспорили. Чем больше мы спорим, тем больше у него ощущения, что дверь раскачивается словно маятник и через нее можно проскочить.
Доводы могут помочь, но это придет позже.
В данной же ситуации неправильно думать, будто мы должны обязательно все объяснять. Это просто пока так еще не работает. Можно попытаться объяснить, но потом, не в ситуации. Объяснять можно после того, как произошла адаптация. Объяснения до адаптации просто крадут у детей саму возможность адаптироваться и создают ложное впечатление, будто можно пройти сквозь эту дверь.
Памела Уайт и Тамара Страйджек
Перевод Юлии Твердохлебовой, мамы двоих детей, преподавателя и переводчика
Фотография Basia Stankiewicz