Хочу быть мамой!

.

Когда это началось?

Может, после свадьбы? Тогда я каждый цикл надеялась, что вот-вот будет задержка, и дальше все пойдет по должному сценарию. Мне было 24 – самое время, медики об этом все уши прожужжали. «Лучше раньше, чтобы без осложнений…»  Да я  и не против, но…

Каждую менструацию я встречала с неиспользованным тестом неприятным щемящим чувством в груди. Где-то слева.

Но хотела ли я быть матерью? Наверное,  я хотела забеременеть и родить. Быть нормальной женщиной и женой.

Может, тогда это началось, когда надежды стало меньше? Появилась цель — побороть природу, которая не собиралась открывать мне и врачам, почему мой генный материал не годится для воспроизводства? Да-да, никто так и не смог мне ответить, почему я не беременею. Может, стремление быть матерью росло из чувства протеста – ведь нужно победить, добиться своего, даже если все против тебя (то есть меня)?

Но тогда я бы решилась-таки на ЭКО. Прошла путь, на который было встала, до конца, не хваталась бы, как за спасительную соломинку за анализы, которые ставили очередной диагноз – «НЕЛЬЗЯ»?

Наверное, это случилось тогда, когда я поняла, что не хочу РОДИТЬ. Осознание этого пришло как-то внезапно. Я поняла, что все, что мне может предложить медицина – это подправить физику процесса.  И для меня вдруг стало очевидно – процесс, которым я была занята все это время, и результат  (роль матери)  — вещи, между которыми нет очевидной связи.

Все изменилось мгновенно. Отчаянье, которое  тайком посещало меня, когда никто не видел, вдруг просто растаяло. Вместо того, чтобы собирать медицинскую статистику, пожирать глазами вещички с витрин магазинов для новорожденных, я начала думать о том,  а что я могу ему дать, появись он в моей жизни. О чем рассказать, когда он начнет спрашивать меня о жизни. Чему научить. Как буду реагировать на капризы. Какие буду читать сказки и петь песни.

И тогда ответ пришел сам собой. Быть матерью – значит, любить. Отдавать. Учить. И для этого необязательно производить на свет нового малыша.  Найти того, кому все это нужно уже сейчас, легче легкого. Сколько их, одиноких, брошенных, «государственных»?

Я как-то сразу поняла, что это правильный выбор. Сомнений не было вообще. Сколько бы потом ни возникало вопросов у других  — у мужа, родных, друзей – я всегда находила ответы. Просто верила в то, что это тот самый выбор, который сделает меня счастливой. Знаете это ощущение – когда сердце абсолютно ровно бьется, когда нет страха и не бессонницы, потому что ВСЕ ПРАВИЛЬНО. Естественно.

Это действительно абсолютно естественный процесс  — усыновление. Я прошла все те же этапы, что любая мать, прежде, чем в семье появился малыш.

Сначала  я его выносила. Выносила саму мысль о нем, потом поселила ее в голове и в сердце своего мужа. Потом был этап моральной и практической подготовки – узнавали процедуру, собирали документы, проходили школу приемных родителей.

Потом было первое «УЗИ» — когда мы рассматривали фотографии ребятишек на сайте органа опеки и понимали, что это будет мальчик, как-то вот чувствовали. Мы не придумывали параметров – возраст, цвет волос, глаз, имя… Этого же не делают родители, когда просто вынашивают свое дитя. Они просто его ждут. И мы ждали.

Потом было второе, и самое волнующее – когда я его увидела. Услышала, как бьется его сердце. Крохотное сердечко, которое было готово выскочить из его груди, когда он первый раз подошел ко мне. И я взяла его на колени. Он быстро-быстро дышал, у него дрожали маленькие ручки, которые я держала в своих руках. А потом, когда мы вышли из дома малютки, я ревела. Сейчас вот вспоминаю этот момент, и те же слезы выступают на глазах – от счастья. От любви, которую я почувствовала сразу, словно всегда знала, что это будет именно он. Хотя в тот день я узнала о нем впервые…

Потом были роды. Мучительные, не без этого. Почти месяц тянулись процедуры, потом был этот суд – унизительный, непонятный, но единственный законный способ сделать этого ребенка частью нашей семьи.

И постродовая депрессия тоже. Когда приходит осознание, что обратной дороги нет, и жизнь уже никогда не будет той, что все предыдущие 29 лет. Были и бессонные ночи, хотя Саньке было уже два с половиной года. Он не мог спать один. Он не мог спать с нами. Он не мог есть. Он не понимал, почему надо делать так, как я говорю. Он не знал слова «да» — он вообще не понимал, когда его спрашивали, ведь он привык, что ему приказывают…

Были ошибки, были проблемы, многое было, не было одного  (о чем меня постоянно спрашивали) – привыкания к тому, что «чужой ребенок» стал «своим». Дорогие мои, родные, незнакомые – НЕТ ЭТОЙ ПРОБЛЕМЫ. Ее не существует.

Вспомните, когда вы брали в дом котенка, никто не задумывался о том, кто его родил. Что он не похож на всех остальных членов семьи. Что  у него шерсть, хвост, он ходит на четырех ногах, ест из миски на полу. Его просто все любили. Заботились о нем. Чесали ему под подбородком и гладили спинку. Ругали за лужу и прижимали к себе, когда он мурчал, как холодильник… Просто любить – это естественно, это ничуть не сложно, это в природе человеческой. А все остальное – это в «башне», то есть голове.

Если для вас ребенок – это ваше биологическое продолжение, если быть матерью – это воспроизвести на свет те же глаза, нос и уши, чувство ритма и талант  художника, если сам ребенок – это ваша инвестиция в ваше же будущее, тогда мой пример не для вас. Усыновление не для вас.

И даже если вы полны сострадания и хотите помочь, это тоже не для вас. Потому что любой, кто испытывает жалость, сам нуждается либо в жалости, либо в последующей благодарности, а требовать благодарности от ребенка…  нечестно, по-моему.

Усыновление — это реальный и самый правильный выбор для тех, кто просто хочет отдать все то, что накоплено в жизни. Кто не понимает, зачем жить дальше, если нет тех, кому можно передать знания о жизни, чувства, теплоту. И кто готов за это счастье побороться. С собой, с окружающими, с системой. С тем прошлым, которое отпускает ребенка не сразу.

Мы с Сашком вместе уже три года. Вот он, такой свой и такой родной. Он говорит нашими фразами, использует наши жесты, сейчас вот играет с отцом в пиратов, и у него такое же выражение на мордочке, как и у мужа.

И я готова поделиться всем, что знаю об этом – о том, через что мы втроем прошли за эти годы, о том, как мы стали такой крепкой и такой классной семьей.