Алексей Валерьевич вернулся из сада в видимом смятении. Скидывая сандалики, щурил правый глаз, проделал дыру в рекламном проспекте и следил за домочадцами, поедая макароны с подозрением разглядывал занавески. «В шпионов наигрался», подумала мама и забыла.
Так продолжалось пару дней, а потом он вдруг пришёл и сказал ей: «Ну что, красавица, пойдём?». И подмигнул. Глазом. Одним. Светка, конечно, действительно была красавица, и мало что в этой жизни могло застать её врасплох. В детстве ей местные бабульки ссыпали в карман семечки, только чтобы она шла подальше и не портила им «бизьнес». А ещё она сворачивала из газеты самокрутки, запихивала в них сухой лёд и делала с подружками вид, что курила. Что удивительно, несмотря на бурное детство она ухитрилась вырасти очень интеллигентной, почти тургеневской барышней. Любила Брамса и не любила сложности. Грубость ей претила в любом, малейшем её проявлении, а нецензурные слова она презирала как класс. Но при этом в острых ситуациях из неё вылезала «старая» Светка и тогда она умела ответить так, оставаясь при этом в рамках словаря Даля, что любые нецензурные слова казались невинными междометиями, а собеседнику хотелось немедленно испариться.
А вот тут она вдруг растерялась и сказала: «А?», глуповато раскрыв рот, да так его и оставив. «Эх, мама, — сказал Лёха, захлопывая ей челюсть, — так без принца и останешься». Тот факт, что прынц, то бишь папа, лежал в соседней комнате со сломанной ногой и перестукивался по батарее с соседом, почему-то во внимание принят не был. «Оба-на, на-на-на, У-Е-ФА», — донеслось через некоторое время из детской. «Не наша лексика», — с тоской подумала она.
«Дай пять, — ураганом ворвался сын на кухню, — ты в деле». «В каком, мой милый?», спросила она. «Чрес… Чизви… Чрезвиличайно важном!», наконец выговорил он, довольный собой. Подумал и добавил заговорщическим шёпотом: «Зуб даю». И, вытаращив глаза, сделал козу.
Света закрыла свои два, выдохнула и решила, что подумает об этом завтра, тем более что сегодня ещё надо было думать о срочном переводе, костюме лисёнка для Лешки и борще для бедного болезного мужа.
А назавтра утром, нахлобучивая шапку, сын сообщил, что идёт в сад повидать корешей.
После этого ей очень захотелось разобраться, откуда ноги растут и, пока не растеряла задор, она отправилась в сад, на личную беседу с воспитателем.
Та ей сначала рассказывала о Лешиных успехах, хвалила музыкальность и чувство ритма. Света слушала, кивала, а потом вдруг спросила: «Уголовники в саду есть?».
«Что?», переспросила недоуменно воспитательница.
«Ну, кто тут у вас это…. (напало вдруг косноязычие) Возьму в дело, — сказала она, — зуб даю». И поиграла бровью.
Воспитательница посмотрела с опаской и на всякий случай отодвинулась подальше. Однако, к её чести, улыбка и градус приветливости остались неизменными. Пока.
Она продолжала смотреть на Свету, потому как та еще явно не все сказала. Но Света смутилась, а потом собралась с мыслями и выложила все как на духу: и про красавицу, и про корешей, и даже, вдруг про то, что давно и прочно счастлива в браке, хочет воспитать интеллигентного сына и т.д.
Воспитательница слушала участливо, как бармен или сосед по купе в ночном поезде, а потом вдруг заулыбалась и сказала: “Светлана, ну что Вы. Просто ваш мальчик – он как губка, понимаете? Просто он разом выдал все, что услышал нового и непонятного за последнее время. Он очень открыт всему новому и хватает все на лету. Ну, смотрите. Про красавицу и принца говорит своей дочурке один папа, который забирает её из сада. УЕФА – так у каждого второго папа увлекается футболом, а слово-то какое емкое и многозначительное. Правда ведь? Про корешей ничего сказать не могу – но вы подумайте сами…”. Света наморщила лоб и подумала, потом еще немножко и вспомнила про дядю Вову со второго этажа, который в лифте любил рассказывать про своих друзей, коих он ласково величал «корешами». А дальше… решила на этом успокоиться. А воспитательница продолжала говорить про Лешу и его любознательность, про то, что он с таким слухом и восприимчивостью будет цеплять разные слова, а Свете важно научить его думать в формате своей семьи и отличать хорошее от плохого. Но Света уже успокоилась и всё для себя поняла. Права воспитательница. Все правильно, все так и надо. Да будет так!