Фотография Alicja Brodowicz
Гордость семьи или юный монстр – почему мой ребенок, такой воспитанный и «беспроблемный», вдруг преображается до неузнаваемости и начинает наводить ужас на одноклассников, учителей и своих самых близких людей? Агрессия, курение, алкоголь и наркотики, мысли о суициде, причинение себе вреда – как только такие дурные идеи попадают в головы к таким нежным созданиям, как подростки? Зачем так рисковать своим здоровьем и благополучием? И что могут сделать родители, чтобы эти риски минимизировать?
13 декабря в эфире цикла передач «Мама дорогая! Быть родителем подростка», организованного ЮНЕСКО и журналом PSYCHOLOGIES, семейный психолог Людмила Петрановская вместе с телеведущей и журналистом Ликой Длугач постарались ответить на эти животрепещущие вопросы и поговорили о подростковых «бунтах», пределах родительского контроля и опасных иллюзиях, которые родители питают в отношении своих детей.
Чтобы найти причину «неуправляемости», стоит искать проблему не только в бушующих гормонах, «плохой» компании или недостатке дисциплины в школе, но и поглубже заглянуть в самих себя. Тогда проще будет понять, что как раз с подростками-то в большинстве случаев всё в порядке и вполне закономерно, а вот с нами — не совсем.
В архаичных обществах человек имел право только на два состояния — можно быть или ребенком, или взрослым, третьего не дано. Как только “приходило время”, мальчик или девочка проходили через обряд инициации и сразу становились взрослыми, а значит, отрывались от родителей и дальше шли своей дорогой.
“У нас социальная зрелость «отъехала» от физиологической: если последняя никуда не делась и наступает по-прежнему где-то в 12-13 лет, то до наступления первой должно пройти еще несколько лет, и они оказываются очень тяжелыми”,
— поясняет Людмила Петрановская. Причём, сложнее переживают эти годы сами родители.
Состояние родителя в этот период – это состояние человека, переживающего потерю. Потерю не мгновенную, а затяжную и оттого ещё более болезненную. Прекрасный малыш, который смотрел на тебя доверчиво и благоговейно, разжимает объятия и планомерно отбирает себя у тебя. “Моя комната — моя территория”. “Не буду я ложиться спать в 10 вечера”. “Сегодня ночую не дома”. А ведь бывает и хуже — до слез, до скандалов, а иногда и до валокордина.
“Совсем отбился от рук”. “Как будто это не моя дочь, а её кто-то подменил”. Нет, это по-прежнему ваша дочь, да и закидоны сына — это вполне нормально. На самом деле, так и должно быть: они “бунтуют”, потому что в этот самый момент в их организме происходит настоящая революция. Во-первых, пресловутая гормональная перестройка.
Людмила Петрановская поясняет: «Она провоцирует сильные эмоциональные скачки и чувство, что твое настроение тебе не принадлежит. Такой дисбаланс может вызывать у многих детей мысли о том, что они не совсем нормальные, что они сумасшедшие, что с ними что-то не так, и изнутри им кажется, что так будет всегда». Во-вторых, в голове бардак, потому что с разной скоростью происходит созревание определенных участков головного мозга. Те части мозга, которые отвечают за решения, осознание и за поведение, работают нескоординированно. Так что у подростка не всегда есть соответствие между желанием что-то делать, представлении о том, как он что-то делает, и его реальными действиями.
Когда распирает изнутри, закономерно хочется сделать что-то наперекор, из ряда вон выходящее, вопреки ожиданиям родителей. И для подростка это действительно важно. Переходный возраст — время критического переосмысления всего, что в ребенка пытались вложить родители. И подросток должен в результате или принять эти ценности как свои, или же отказаться от них. Если грубо пресекать любые попытки такого переосмысления, мы рискуем оставить детей без собственной точки зрения. Людмила Петрановская при этом предостерегает:
«Чем больше мы пытаемся ребёнка обложить ватой, тем больше его будет это «сжирать» изнутри, ведь мы фактически запрещаем ему сепарацию, ощущение себя самостоятельным… Подростку всё равно нужно «заплывать за буйки».
Но нам-то, родителям, как в этом заплыве себя вести, чтобы ребенок не нарвался на акул или подводные течения? «Правда в том, что реально-то мы не больше можем регулировать поведение своих детей. Мы испытываем ломку таких магов, которые потеряли свою силу», — полагает психолог. Но мы всё равно продолжаем нести ответственность за подростков с точки зрения государства и общества — и нам нужно учиться по-новому определять для них рамки допустимого.
С одной стороны, пора перестать строить отношения на двойных стандартах. Мы говорим своим детям, что они “уже взрослые”, чтобы самостоятельно ходить за продуктами и убираться в квартире, но при этом “еще слишком маленькие”, чтобы остаться с ночевкой у друзей или пойти на дискотеку. Подросток не может быть одновременно управляемым, как ребенок, и разумным, как взрослый: пора с этим смириться.
С другой стороны, чтобы границы дозволенного не преступались с боем, пора научиться договариваться по-настоящему. Мы можем искренне думать, что “договорились”, хотя при этом у ребёнка не было права голоса. “Нельзя договориться, не взвесив все позиции, не сделав над собой усилие пойти в чём-то на уступки – иначе это называется «я велела»”, — говорит Людмила Петрановская. Мы часто обвиняем подростков в том, что они не реагируют на просьбы, хотя по факту не приемлем ответа “нет”.
«Если просьба не подразумевает возможности отказа, то это уже приказ. Детей ничто так не бесит, как такое лицемерие родителей».
Почему сын постоянно просиживает штаны перед монитором, разговаривает только при острой необходимости и вообще вылезает из своей комнаты только к холодильнику, в ванную и иногда — в школу? Семейный психолог уверена: “Мы и сами не замечаем, как всё наше общение с подростками становится либо контролем, либо истериками, либо постоянным недовольством и нажимом”. Немудрено, что для подростков общение с нами становится издержками, когда не видно никаких плюсов.
Увы, затяжная война за свои позиции, когда поражение одной стороны непременно будет означать беспрекословное повиновение, — стратегия проигрышная. «Я бы не ставила задачу непременно, любой ценой добиться желательного для вас поведения. Война бесперспективна, вам в ней нечем победить. Важно что-то отдать, отпустить какой-то контроль и заняться в большей степени своей жизнью», — советует Людмила. Задача родителей при этом – оставлять канал общения открытым, чтобы подросток знал – как бы он ни накосячил, мама или папа всё равно примут и любят его, даже такого ершистого, вредного, “накосячившего”.
Но насколько правильно закрывать глаза на рискованное поведение у своего подростка? Что делать, можно ли как-то уберечь? “Мы всё время цепляемся за иллюзию, что можем всё так мудро сделать и всё вовремя объяснить своим детям, что у них вызывающего поведения не будет” – что они не станут пробовать алкоголь, не захотят курить, не будут ругаться матом или думать о вещах ещё более ужасающих.
Суровая реальность такова, что мы не всесильны. Но мы в силах научиться различать ситуации, требующие неотложного вмешательства, и подростковые “причуды”. По мнению Людмилы Петрановской, помощь специалиста может понадобиться только в двух случаях — если речь идет о наркотиках и суицидальных мыслях. Тогда и правда нужно обратиться за помощью к врачам и психологам. А если подросток грубит, странно одевается, сквернословит, то это может быть просто “дурью”, которая со временем пройдет (вспомните про гормоны и отделы мозга!).
«Родители, к сожалению, очень циклятся на поведении, на внешних проявлениях – сделал уроки или нет, матерится или нет – и за этим часто не замечают реального состояния своего ребёнка».
Если ребенок в плохом эмоциональном состоянии (это может проявляться как тревожность, депрессивность, вспышки неконтролируемой агрессии), первый тревожный звоночек уже прозвучал. Но вовремя это заметить сможет тот, кто отбросит стереотипы о “допустимом” и “должном”, приняв своего подростка таким, какой он есть — со всеми тараканами, глупостями и выходками.
Александра Ильева специально для Наши Дети в рамках проекта «Мама дорогая! Быть родителем подростка» региональной программы ЮНЕСКО по образованию в области здоровья