Вечер – это маленький праздник. Закрываю глаза и вижу, как сейчас.
Папа пришёл с работы. Семья снова вместе. И для каждого есть дело по душе. Папа читает, облокотившись на ручки любимого кресла. Мама вяжет. В её руках проворные спицы плетут шерстяные косички моего нового свитера. А я рисую, устроившись за журнальным столиком.
Вся комната укутана светом. Под потолком, подобрав три слоя хрустальных юбок, парит нарядная люстра. Случайно заденешь такую рукой – и на голову посыплются пластиковые сосульки. Но мне не дотянуться. Я щурюсь и «порчу глаза», наблюдая за тем, как вокруг лампочек расплываются маслянистые лучики.
Вздрагиваю от неожиданности. Лампочки исчезли. Всё проглотила чернильная темнота. Подкралась из ниоткуда, беззвучно захлопнула пасть. И стало совсем темно. Словно закрыла глаза, а открыть не можешь. Исчезли и мама со спицами, и папа с газетой. Комната погрузилась во мрак.
– Свет закончился! – шутит папа, шаря рукой в поисках фонарика.
– Похоже, опять во всём микрорайоне, – мама ёжится, глядя в пустые глазницы соседнего дома. Сквозь возникшую в шторах брешь сочится густой крымский вечер.
Сижу, стараясь не шелохнуться. Я нарисовала паутину и теперь боюсь, что в ней поселился паук. Мама, хоть и знает, что нет никакого паука, прогоняет его. Папа берёт меня на руки. И, держась за тоненькую ниточку света, мы все отправляемся на кухню.
Папин фонарик в два счёта находит на полке свечку. Её не убирали далеко: отключение электричества стало обычным явлением. Соседи достали откуда-то настоящую керосиновую лампу. А нас всегда выручала свечка.
У каждой семьи – свой источник света. И свой ритуал. Радио «Маяк», жареные семечки, разговоры вполголоса. Мы дрейфуем в ореоле света. А тени вокруг вырастают до самого потолка.
– Смотри-ка! – мама складывает кулак, поднимая два пальца, и на стене появляется зайчик. Вот это да!
– А если расправишь ладошку, – показывает папа, – получится лиса.Как по волшебству, наша кухня превращается в диковинный лес. В нём резвятся зайцы, крадутся лисы, гуляют верблюды. Сколько чудес от одной свечки! Вечер становится светлее.
А где-то на улице лает пёс. Рычит мотор. Тонет завод и тянет ко дну весь наш маленький город. Темнота наступает. Плещется у порога. Но нас ей не достать. Мы крепко держимся друг за друга.
Свеча качает головой, украдкой роняя слёзы. Словно сочувствует всем, что так получилось. Время и правда было тяжелым. Но когда ты маленькая, а родители рядом – все трудности кажутся приключениями.
Вот родители крутят в руках бумажные фигурки: «стол», «шкаф», «диван», «телевизор». Ломают голову над тем, как уместить наше скромное имущество в ещё более скромной комнате общежития. Фигурки ложатся то так, то эдак. Мне страшно хочется сыграть в эту игру.
А вот мы с папой догоняем поезд, который везёт нашу маму со всеми вещами. Но я даже не сомневаюсь, что всё будет хорошо. Несмотря на то, что мы навсегда уезжаем из дома.
Впереди – общежитие, большой город с троллейбусами, детский сад с конфетами на дни рождения.
– Ну надо же! – удивляется воспитательница. – Все съели, а ваша несёт домой.
Но мы с мамой знаем: в этом нет ничего удивительного. И дома делим конфету на три части. Вот как просто сделать любое богатство в три раза больше! Конфета съедена и забыта. Но этот способ выручает меня до сих пор.
Конечно, мама и папа сильно переживали. Ведь родители хотят дать ребёнку самое лучшее. Да, что там, хотя бы обеспечить необходимым. Но необходимое недостаточно. А достаточное – вообще не об этом.
Всё, что действительно ценно, лишь на время принимает форму, которую можно потрогать, попробовать или надеть на себя. Если хочешь, чтобы что-то осталось надолго, то сердце для этого – самое подходящее место.
Родителей давно нет рядом. Иногда мне кажется, что я научилась жить сама по себе. Но когда мне становится совсем темно, я закрываю глаза и представляю свечку. Чувствую связь, которую ни время, ни расстояние не могут разрушить.
Свеча даёт совсем немного тепла. Но его хватает, чтобы обогреть душу. Я протягиваю руку. Вижу тень, похожую на лису. И, хотя бы на миг, я снова самая счастливая. На свете.