Летать хотелось очень, поэтому утром, едва проснувшись, Лиза мысленно подкидывала свое тело к потолку. Иногда не получалось ровным счетом ничего, а иногда спина почти отрывалась от жесткой простыни, и требовалось лишь совсем крохотное усилие, чтобы взлететь целиком. Но сделать это крохотное усилие никак не удавалось.
Лиза точно знала, что полетит – рано или поздно; она была из тех настойчивых девочек, которые даже мысли не допускают о том, что их желание не сбудется. Пока же она настраивалась на нужный лад: наблюдала за бабочками и птицами, изучала конструкции самолетов и дельтапланов, и каждый день по много раз красиво разводила руки, чтобы довести до автоматизма то самое движение, которое позволит парить в потоках воздуха.
– Возможно, она будет ходить, – сказал Лизиной маме врач в больнице, куда девочку привезли после аварии. – Операция прошла удачно, мы сделали все возможное, к тому же это ребенок… У детского организма огромные способности к восстановлению. И сейчас вопрос только в желании и настойчивости. Физиотерапия, массаж, упражнения… Это в ваших руках. И в ее.
Массажист приходил каждый день, мял и растягивал Лизино тело, крутил и сгибал ноги, вздыхал. Он тоже делал, что мог, но от него мало что зависело. Вот если бы он разглаживал спину, позволяя вырваться на свободу спрятанным под кожей крыльям, Лиза помогала бы ему изо всех сил.
На физиотерапию Лизу возили в поликлинику. Там никто не вздыхал, и все были вполне довольны результатами – скромным, но стабильным прогрессом.
Упражнения Лиза делала сама, регулярно и старательно. Мама считала: «Раз, два…» Лиза считала: «Раз, два…» и под этот счет мысленно поднимала и опускала крылья.
А еще Лиза смотрела в окно, которое было не просто закрыто, а по-зимнему заклеено, и думала, что вот весной мама уберет липкую бумагу и отмоет рамы, а летом распахнет, наконец, створки. Хорошо бы к этому времени крылья стали совсем большие и сильные, чтобы оттолкнуться от подоконника и взмыть в небо.
Весна пришла незаметно. Да и как ее заметить, когда только и видишь, что кусочек неба за стеклами да дорогу до поликлиники.
Просто однажды Лиза проснулась и увидела, что окно уже чистое, а форточка открыта. Значит, до лета осталось совсем немного.
Лиза задумалась было о том, как бы поскорее разобраться с крыльями, и тут в комнату влетел огромный шумный жук и неловко плюхнулся прямо на подушку.
– Улетай обратно! – строго сказала Лиза, но жук ее не послушался и стал ползать по подушке взад-вперед.
– Улетай же. Тебя, может, ждут.
Но жук опять не послушался. Он попытался зарыться в наволочку, но не смог, и, кажется, совсем пал духом.
– Так, – сказала Лиза. – Придется тебе помочь. Тебе же надо улететь.
Очень осторожно она взяла жука кончиками пальцев и посадила себя на плечо. Потом медленно села в постели. Теперь нужно было собраться с силами. От окна кровать девочки отделяло буквально три шага – три невозможных шага.
Вцепившись одной рукой в спинку кровати, а другой опираясь на матрас, Лиза спустила ноги на пол. Опираться на них было страшновато, но уж очень хотелось помочь жуку, который мог летать, но не понимал, глупый, своего счастья.
Изо всех сил оттолкнувшись от кровати, Лиза попыталась шагнуть к окну, и немедленно начала падать. И тут оказалось, что череда бесконечных «раз-два» была не зря: девочка успела схватиться руками за подоконник, а потом подтянула к нему непослушное, нежелавшее просыпаться тело.
«Ты как?» – спросила Лиза у жука, вцепившегося ее пижамную курточку.
Он не отвечал, но, судя по всему, был в порядке.
Крепко держась правой рукой за подоконник, опираясь на теплую еще батарею, Лиза левой рукой сняла жука с плеча. Она понимала, что до форточки все равно не дотянется, но надеялась, что жук все же сообразит, что делать.
И он сообразил! Расправил крылья, оторвался от пальца и умчался куда-то в небо.
– Пока! – громко крикнула Лиза и помахала жуку рукой.
– Лиза, дочка, что случилось? – В дверях стояла растерянная мама. Она прибежала прямо от плиты, пахла котлетами и компотом, была очень румяной от кухонного жара и, кажется, совсем не понимала, что происходит.
– Жук улетел, – объяснила Лиза. – По своим делам.
– А ты? – про жука маме, кажется, было не очень интересно.
– А я – по своим… Пойду, – решительно сказала Лиза.
Она глубоко вдохнула, зажмурила для храбрости глаза и, отпустив подоконник, шагнула к маме.