Пост навеян историей, рассказанной Максимом Цхаем. О моменте из его детства, том, когда ты ещё маленький, но уже такой большой. 10 лет, лето, мама и он стоят на балконе и мама, женщина весьма строгая и замотанная бытом, улыбается, подставив лицо солнцу. Но в этот момент закипел на кухне чайник и автор бросился налить чай себе и маме, но по пути случайно опрокинул молоко и разлил его на свежевымытый пол. Попытался убрать, но не очень-то получилось. И вот момент счастья разрушен, мама, увидев лужу начинает ругаться. А он всего лишь хотел побыть ещё с ней на этом балконе, налить ей чаю, стать чуточку ближе.
Часто думаю о подобных вещах и стараюсь не судить сгоряча. B очень часто вспоминаю себя в возрасте своего сына. Каждый день, каждый раз, когда мы не можем договориться, вспоминаю себя и думаю, чего бы хотелось маленькой, а не большой мне.
Конечно, я помню себя в 4-5 лет не так хорошо, как то, что было вчера, например, но какие-то яркие моменты прочно отпечатались в памяти. Больше на уровне эмоций и ощущений, чем последовательности действий. Например, помню, часто, когда мы переходили дорогу с родителями, папа сажал меня на плечи. А в какой-то день не посадил (у него рано начались проблемы с сердцем, опасался, наверное). И я помню свою горькую печаль, когда мама, которая шла рядом, сказала, что я уже выросла и папа больше не сможет носить меня на плечах. Это правда было жутко грустно. На меня прямо обрушилась тогда вся эта «взрослость». И поэтому я понимаю сына, который весь из себя такой взрослый, но всегда просит, чтобы я вынесла его из ванны на ручках, завернула в полотенце и мы так посидели, обнявшись на диване.
Полотенце и объятия — не единственный пример. Есть ещё одевание. В садике, у бабушки или с папой он чудесно справляется сам. Но когда мы с ним, он часто просит его одеть. Я понимаю, что это не от того, что он не умеет, просто он хочет почувствовать себя маминым маленьким мальчиком. Часто может показаться, что в такие моменты дети норовят нас унизить, поиздеваться, использовать (нужное подчеркнуть), но истинный смысл всего этого в том, чтобы почувствовать, что их принимают. Большими и маленькими, быстрыми и не очень, умелыми или неуклюжими. Им нужно стремясь вперёд, понимать, что они любимы всякими. Если даже ребёнок трубит во все концы, что он большой, это отнюдь не значит, что он достаточно созрел, чтобы всюду и везде нести это знамя. Даже нам, таким большим, самостоятельным, работающим иногда хочется на ручки. Но для этого у нас есть партнёры, подруги. А у детей есть только мы.
Если не давать ребёнку почувствовать надёжный тыл, он не сможет крепко стоять на ногах. Ребёнку нужно понимание, что есть в мире место, где его всегда возьмут на ручки, и просто посидят обнявшись.
Дети хоть и хотят скорее вырасти, но отчаянно цепляются за своё детство.