Понимаете ли, в чем дело: я ненавижу табу. Вот эти вот все
«Да как ты можешь так говорить\думать\как ты можешь это чувствовать?!», «Я не могу даже представить себе этого, это для меня табу», «Не вздумай просить для себя\говорить о себе»
— вот эти все запреты — это очень надежный способ начать сводить человека с ума.
Я помню, как давно-давно дома мы смотрели передачу о каком-то советском актере, который не только успевал играть на сцене и в кино, но и помогать всем вокруг. Ходил в самые высокие кабинеты (благо, был заслуженным) и просил для всех-всех, спасал друзей и знакомых, выбивал для них квоты, пособия, квартиры и внеочередные операции. Но при этом у самого него не было даже квартиры. И диктор сказал: «А вот для себя он никогда ничего не просил. Не мог. Это было для него табу». Моя мама, услышав это, скептически заметила: «Ну вот как это так? Для других просил, а для себя не мог». И ее тон звучал явно вразрез с патетическим тоном передачи, возносящей неумение актера просить для себя в ранг невесть какого достоинства.
Не то, чтобы у нас дома не было табу. Были, и даже много! Например, мне запрещено было жалеть себя. Я потратила уйму времени и сил в терапии, измучила себя и людей рядом с собой, пока не научилась жалости. Жаловаться, принимать жалость, не стыдиться ее, жалеть себя. И потом — жалеть другого, если он просит.
Но все-таки, о табу. Запретить разговаривать на важные для меня темы — это отрезать часть меня, лишить меня в этой теме сил, моих ресурсов. Навесить табу — это начать сводить меня с ума. Тема запрещена, и если я думаю на эту тему, то со мной что-то не так. Это не только стыд, застилающий все вокруг, это четкое ощущение, что я нездорова.
И меня это невероятно бесит. Кажется, если я подумаю о чем-то или скажу об этом себе, то мир вокруг рухнет. Нельзя женщине чувствовать злость на непоседливых детей, нельзя мужчине плакать и проявлять нежность, жалость, умиление, нельзя сказать человеку о симпатии и возбуждении, нельзя вообще говорить о возбуждении, вы что!
Для меня было огромное открытие, что возбуждение бывает не только сексуальным! Если мне нравится человек, это не значит, что я хочу с ним переспать! И имею право ему отказать, если он рассчитывал на секс. Это табу: проявлять симпатию (боже, сколько прекрасных людей я упустила из своей жизни, боясь сказать им о симпатии! некоторых уже не вернуть…), проявлять антипатию (сколько товарищей я терпела, боясь обидеть, т. е. сказать о том, что мне неприятны их слова или действия), говорить или делать что-то новое (как ядовито усмехнулась моя замдекана, когда на защите диплома я сказала, что сама построила эту карту и такой еще нет! А ведь ее и правда не было: для диплома я взяла в описание очень маленькую территорию Центрального Кавказа, и подробной тектонической карты для нее составлено еще не было).
Это невероятное усилие каждый раз — решиться сказать о себе. Тем более не в воздух, как тут, в соцсети, а лично, конкретному человеку. Это очень страшно — вдруг отвергнет, не поймет. Это стыдно — вдруг посмеется, расскажет другим.
В табу всегда много страха. Страха тех, кто запрещает (вдруг другому можно будет то, чего нельзя мне) и тех, кто это табу выполняет: проще спрятаться за запретом, чем решиться один раз его нарушить и стать счастливым.