АВТОР: ВИКТОРИЯ РАЙХЕР, психолог, психодраматист (клиническая психотерапия при помощи психодрамы), автор книги «Йошкин дом»
ЖЖ Виктории / Facebook Виктории
В нашем доме детям не разрешалось
откусывать от батона по дороге из булочной после школы.
Ходить по дому не в домашней одежде,
одеваться не по погоде,
носить чужое.
Гулять, не сделав уроки,
ночевать у подруги,
ходить в кино, если на этот день есть билеты в театр,
ходить в кино на одно и то же,
читать в постели.
В нашем доме детям не разрешалось
ложиться спать слишком поздно
и вставать слишком поздно, хотя бы и в выходные.
Есть сладкое на ночь,
выпрашивать вишенки из пирожных,
таскать куски со стола, носить орехи в карманах,
валяться, лениться, ссориться, спорить,
опаздывать, не стараться, засыпать не в своей кровати.
и громко плакать.
А так хотелось.
Больше всего хотелось
откусывать от батона по дороге из булочной после школы.
Ходить по дому не в домашней одежде, одеваться не по погоде, носить чужое,
гулять, не сделав уроки, ночевать у подруги, ходить в кино, даже если на этот день есть билеты в театр,
ходить в кино на одно и то же, читать в постели,
ложиться спать и вставать очень поздно, есть сладкое на ночь,
выпрашивать вишенки из пирожных, носить орехи в карманах,
валяться, лениться, ссориться, спорить, опаздывать, не стараться, засыпать не в своей кровати
и громко плакать.
Поэтому в нашем доме детям обычно можно
откусывать от батона по дороге из булочной после школы.
Ходить в чем угодно по дому, носить чужое,
гулять, когда захотелось, ночевать у подруги,
ходить в кино и в театр одновременно, ходить в кино на одно и то же, читать в постели (хорошо, что вообще читает),
спать хоть совсем не ложиться, вставать в выходные под вечер,
есть сладкое на ночь, выпрашивать вишенки из пирожных,
таскать куски со стола, носить что угодно в карманах,
валяться, лениться, ссориться, спорить, опаздывать, не стараться, засыпать на диване или у мамы в кровати,
и громко плакать, если так захотелось.
Но вчера моя дочь попросила мышку.
Белую мышку, чтобы жила в коробке.
Белую мышку, чтобы быть её полной хозяйкой,
кормить, поить и никому не давать в обиду.
В нашем доме детям не разрешалось
заводить животных.
Поэтому в нашем доме живет собака. И два кота, и совсем небольшая жилплощадь.
И если прибавить еще и мышку, придётся эвакуировать маму.
А время — двенадцать ночи.
И моя потрясенная дочь сидит на кровати в одежде,
в бальном платье и в золотой пелерине,
откусывает от батона, закусывает шоколадкой
и громко плачет.
Меня воспитывала мама.
Её воспитывала мама
(её воспитывала мама),
а я воспитываю дочь.
Чему её не научили,
тому меня не научили.
Чему меня не научили —
тому её не научу.
И мне чего-то говорили,
и ей чего-то говорили,
нам всем чего-то говорили,
и мы чего-то говорим.
Меня тогда недолюбили,
её сейчас недолюбили,
еще когда недолюбили,
вот и теперь не долюбить.
Меня воспитывала мама,
её воспитывала мама,
и ту воспитывала мама,
не виноватая ни в чем.
И я ни в чем не виновата,
пока ни в чем не виновата
она, ни в чем не виновата,
ведь и никто не виноват.
Мне подарили сотню стеклянных шариков:
Белых, прозрачных, холодных, как утренняя вода,
золотых, искристых, похожих на майских жуков,
ярко-красных, с крапинками, как угли в костре,
и еще — жгуче-синих, как небо в весенний вечер.
Мне подарили много стеклянных шариков:
мелких, как хрусткий бисер, и крупных, как райские яблочки,
светлых, как сны после сказки, и темных, как высокая температура,
шершавых, как мозолистые ладони, и гладких, как детские пятки.
В нашем доме взрослым не разрешалось
владеть стеклянными шариками. Их отдавали детям.
Поэтому в нашем доме
я их никому не отдам.
Ну разве что поиграть. Или только на время.
И уж точно не все.
Я оставлю себе зелёный
(как зелёнка на свежей царапине),
рыжий (как молодой спаниель),
и прозрачный. Если в него всмотреться,
увидишь внутри золотую рыбку.