Последние пару дней что-то явно идёт не так. И вроде бы летнее солнце ещё не окончательно сдало свои позиции. Вроде бы есть ещё силы у краснощёкого, и в некоторых схватках с осенней непогодой оно стремительно вырывается вперёд и пылает на горизонте с поистине августовским размахом. И вроде бы всё в порядке. Малыши по-прежнему ковыряются в песочнице, парочки милуются, прогуливаясь по аллеям парка, словом, жизнь идёт своим чередом.
Если бы не астры, я бы нипочём не догадалась какой сегодня день. Так же бы сварила утром кофе в полудрёме, отвела бы своих мальчишек в детский сад, и, быстро бы обняв их на удачу, растворилась в миллионе скучных дел.
Но вдруг неожиданно у остановки – бабуля с астрами в ведёрке. Одна, другая.
Нет, мне не почудилось.
«Цветочки недорогие учителям покупаем, девочки», — слышу я, пытаясь унять неприятный холодок в животе.
Высунув свои мохнатые ядовито-розовые и сиреневые, болезненно-желтые и белёсые головы из оцинкованного ведра, астры скалятся мне как старой знакомой. «Здрасьте, было дело, встречались», — киваю я им. А ещё этот запах. Помните, чем пахнут астры? Первой жжёной листвой и волнением, мелом и убранной от урожая осенней землёй. И духами Аллы Николаевны, конечно.
Чёртова машина времени воспоминаний. Ещё мгновение, и я – первоклашка. На мне тёмно-синее шерстяное форменное платье, отглаженный белый фартук, гольфы, эпические белые банты на всю макушку. На каких-то там предварительных сборах будущих первых классов меня отобрали для почётной миссии прозвенеть в колокольчик на школьной линейке. Но я, конечно же, вымахала за лето, я дылда. «Ты чё такая здоровая, второгодка что ли? – невысокий юркий мальчишка с букетом гладиолусов стоит по правую руку, раскачиваясь взад-вперёд. Тёмный школьный костюм немного подвисает на нём, но мальчишке всё равно жуть как неудобно и неловко в этой чуждой для него пока амуниции. На моего соседа «цикают» и он замолкает.
Старшеклассник, который должен нести меня во время первого звонка, ростом и силой богатырской тоже не очень-то вышел. Приноравливаясь половчее взгромоздить меня к себе на плечи, он пару раз промахивается, и, наконец, не без помощи взрослых, усаживает меня, придерживая обеими руками как древнюю китайскую вазу. В один миг я оказываюсь выше всех на несколько голов. Сотни глаз обращены в мою сторону. Одной рукой я цепляюсь в шею старшекласснику, другой держу неподъёмный бронзовый колокольчик с привязанной к нему красной лентой.
«Звони»,— шёпотом командует старшеклассник, и я что есть силы начинаю размахивать этим громоздким, не для детской руки, предметом. Поначалу не могу приноровиться как следует и во дворе школы раздаются унылые блеющие звуки.
«Громче, громче звони», — слышится со всех сторон, и тогда уже на помощь мне приходит старшеклассник, взяв в свою ладонь мой кулачок с крепко зажатой в нём рукояткой колокольчика.
Округу наполняет чистый, глубокий, торжественный и немного волнующий колокольный звон. Мы делаем круг почёта у школы, некоторые мамы смахивают редкие слезинки, а мои будущие одноклассники, мои будущие друзья и обидчики, моя первая и, конечно же, неразделённая БОЛЬШАЯ любовь стоят важно, с ощущением присутствия на некоем таинстве, которое с этого момента и на всю жизнь свяжет всех нас особым знанием.
Вот и всё. Аплодисменты. Фото на память. Первоклассники заходят в здание школы.
В семейном альбоме лежит фотокарточка: серьёзная кареглазая девочка, с чуть выбившимися из общей причёски прядями у лба, сидит за партой, ровно по-ученически сложив руки. На доске – выведенное каллиграфическим учительским почерком «1 сентября». На парте – глобус, букварь и разноцветные астры.
С чего вы взяли, что новый год начинается в январе? Что подводить итоги положено перед боем курантов? 1 сентября. Вот это рубеж, абсолютное обнуление, чистая страница.
С днём знаний, друзья!