АВТОР: АННА СКАВИТИНА, АНАЛИТИЧЕСКИЙ ПСИХОЛОГ, СОЗДАТЕЛЬ ГРУППЫ ВОПРОСЫ РОДИТЕЛЕЙ ДЕТСКОМУ ПСИХОЛОГУ
ФОТОГРАФИЯ: LEAH ZAWADZKI
Моя старшая дочь плавала почти с рождения.
Фантазий на тему «плавать раньше, чем ходить» у меня не было, но были медицинские показания. В результате в бассейн мы с ней ходили, как на работу, 4 раза в неделю. Младенческая ванна+сауна+массаж. Ребёнок воспринимал это как обыденную часть жизни, и слова «кран» и «сауна» были первыми после «мама» и «папа». В результате в год она плавала под водой сама, прыгала с бортика бассейна, и получала от процесса явное наслаждение, а медицинские показания перестали быть настолько доминирующими.
В 2 года она плавала со мной до буйков. Однажды, оставленная на берегу на попечение моей подруги, она решила поплыть за мной в море. Моя верная подруга не сумела ее остановить, и первый раз в жизни поплыла за ней до буйков, страшно переживая. Западные мамочки на море крутили пальцами у виска, объясняя мне, что ребёнок не должен ходить по берегу без нарукавников. Ребёнок смотрел на шипящих дам и уплывал вдаль.
Годам к трем младенческие бассейны закончились, и мы отдали ребёнка в общий бассейн в абонементные группы, чтобы научить ее… плавать. Рано засунутые в воду дети плавают интуитивно, не зная никаких стилей. Плавают быстро, уверенно, не боятся воды и совершенно не понимают, зачем им учиться плавать. Ведь когда они учатся, то плывут медленнее, чем раньше. В итоге никакой мотивации. В бассейне дети старательно учились, а наша русалка делала то, что ей хотелось. Поэтому все уроки были мимо. 3-летки красиво вытягивали руки и ноги, опускали лица в воду и учились скользить. Наша подныривала под тренера и уплывала на другую сторону бассейна.
В 4 года мы отдали ее в синхронное плавание, решив, что если ныряет, то пусть хоть делает это вместе со всеми. Поднимать ноги из воды ей понравилось намного больше, и она даже иногда слышала тренера. Затычки на нос ей нужны не были.
Однажды мы прогуливались с ней по Детскому миру, захватив коляску, в которой сидела младшая. Я заметила, как высокая, статная женщина в возрасте разглядывает меня и детей. Потом она пошла за нами следом и обратилась ко мне:
– Скажите, пожалуйста, а Вы не хотите отдать своего ребёнка в спорт? Я – тренер Олимпийской сборной.
– Очень интересно. А в какой?
– В синхронное плавание.
– Надо же как забавно. А она уже занимается именно синхронным плаванием.
– Где? У кого? Сколько раз? Как давно? Вы подумайте. А младшую (это та, что сидела в коляске с бутылкой) приведёте ко мне в 4 года.
Мы ушли. Это был забавный эпизод, который я со смехом пересказывала друзьям. Меня наполняла материнская гордость. Вот какой у меня необыкновенный ребёнок, даже Великий тренер его разглядел на улице. То, что тренер – Великий, я узнала, придя домой и погуглив ФИО статной дамы. И я даже подумала, чем черт не шутит, можно ведь и отдать в спорт.
Это нам пока ничем не грозит, кроме того, что разумом я всегда понимала: Большой Спорт — Большие проблемы. Это серьёзные проблемы со здоровьем из-за непомерных нагрузок. Ты должен положить на алтарь всю жизнь, а не столько, сколько решишь сам. Но. Кажется, что можно попробовать, но как только ты поймёшь, что тебя затягивает, то можно сбежать. В любой момент. Это так манит, так завораживает.
На следующем занятии абонементной группы ко мне подошла тренер, и сообщила, что Великая ей звонила, и просила ее передать ей перспективного ребёнка. Так что вот возьмите телефон Великой и позвоните. Я, наверное, не смогу с вами больше заниматься. И никто теперь не будет.
Меня переполняли чувства неведомого приключения, удивления и страха. «Большой брат наблюдает за тобой», нет, не наблюдает, преследует тебя. И я позвонила. Меня ждали. Мне сообщили расписание, объяснили куда приходить, и мы пошли.
Ребёнку ещё не было 5 лет, выяснилось, что он должен зайти на занятия сам с мешком одежды. Сам переодеться на хореографию, сам с хореографии, принять душ, переодеться в бассейн, потренироваться, переодеться, посушиться, собрать всю кучу одежды и выйти. Ещё где-то в процессе был встроен буфет, в котором они сами что-то покупали. Это, кстати, было здорово, так как сложение и вычитание в пределах ста рублей было освоено без всяких проблем.
Ребёнок, конечно, мгновенно становился самостоятельным, потеряв на этих занятиях десятки шапочек, купальников, очков для плавания. После обнаружения пропажи можно было прорваться через кордоны тётечек на охране и попробовать найти потерянное. Но оно исчезало в течение 10 минут, которые требовались на то, чтобы прорваться до раздевалок. Раздевалки охраняли так, как-будто это секретный объект. В общем, ни разу ни одна вещь не была найдена. Но это всё ерунда.
Довольно быстро выяснилось, что будущее России болтается по всем бассейнам г. Москвы, так как по разным причинам им не могут выдать постоянное место. То есть написано тут и тогда, но по факту часто не тут и не тогда. Теперь я знаю почти все бассейны Москвы. Дорога-хореография-бассейн-дорога, квест через день.
Никто из мам не работает. Ибо некогда. Они обсуждают детей, соревнования, тренировки, в лучшем случае читают книги. Они живут этим. Одна мама закончила курсы маникюра и устроилась на работу в здании бассейна. Их группа была постарше и уже не моталась по городским бассейнам. С утра мама отвозила ребёнка в школу, потом забирала, ехала в бассейн, сдавала, бежала в салон на работу, забирала. И так каждый день. Преклоняюсь перед такими мамами. С начальной школы тренировки 4-5 раз в неделю по 4 часа, иногда 5-6. Когда девочка делала уроки? Никогда. Никаких дополнительных знаний спортсменам не требуется.
Через месяц мне звонит Великий тренер и говорит:
– Сделайте что-нибудь с Вашим ребёнком! Она ныряет!
– И? – спрашиваю я, но начинаю догадываться. Дети занимались в бассейне глубиной 6 метров. Это же рай для любителей жить в воде. В общем, ребёнок видел воду, наслаждался водой и глубиной в своем режиме, и никого не слышал и не слушал. Что я могу сделать? Ничего особенного.
– Может быть, нам ее забрать?
– Пока мы приставили ей индивидуального тренера, который следит за тем, чтобы она там не утонула. Но она не делает то, что мы хотим!
Спортсмен – это человек, который делает то, что скажет тренер. Точка.
Он ничего не должен делать сам. Как много бывших детей спортсменов, потерянных в своей жизни, приходят потом в кабинеты к психологам. Они хотят, чтобы психолог рассказал, как жить дальше. Побыл им тренером. Этакие «где поставишь, там найдёшь». Отвлеклась. Просто я совсем не хотела, чтобы мой ребёнок был таким.
Внутренним финалом для меня в этой истории послужил подслушанный в женской раздевалке бассейна разговор двух красивых девушек:
– Знаешь, у меня соревнования на следующей неделе. Я сделаю «международника» (мастера спорта международного класса) и больше никогда до конца жизни я в этот бассейн и в другой бассейн и ни в какой бассейн не пой-ду!
Но нашему Великому тренеру я благодарна за одну историю. Она рассказала мне как-то, что только через много лет тренерства в сборной она перестала быть настроенной однозначно про перспективы ребёнка. Ходила, говорит, ко мне одна девочка. С виду вообще неперспективная. Толстенькая, кривоногая, делала всё не так хорошо, как все. Но ходила. Не пропускала. Я раз 10 ее пыталась выгнать, но ее родители просили оставить ребёнка в группе. Мол, девочка, так хочет, так хочет. Я оставляла, а потом опять. В итоге эта девочка переросла, стала стройной, красивой и сделала «международника». Вот что значит мотивация!
Так что даже Великий тренер, говоря о перспективности или не перспективности ребёнка, может ошибаться. И внешние данные не единственный критерий, необходимый для достижения спортивного результата. А кем она стала, спрашиваю я, в жизни? Кем? Да где-то в спортклубе детей тренирует.