.
Автор: Полина Жеребцова, писатель и журналист, лауреат Международной премии им. Януша Корчака, финалист премии им. Андрея Сахарова «За журналистику как поступок»
ФОТОГРАФИЯ: JONĖ REED
Сегодня мы публикуем отрывок из нового романа Полины Жеребцовой «45-я параллель». События происходят в городе Ставрополе, на сорок пятой параллели Земли. Роман-хроника основан на личных дневниках автора 2005-2006 годов. На страницах книги встречаются чеченские беженцы, прошедшие войну, дети, ищущие с родителями металл на свалках, чтобы купить хлеба, милиционеры и преподаватели, которые не стесняются брать взятки.
***
По четвергам в центре Бутылино проходила ярмарка. Собрав прочитанные книжки, инструменты и все, что можно продать или обменять на еду, мы отправлялись торговать. Меня как обычно окружали дети. Любава, Гришка и их подружка Катя. Любава с братом были русские, светлые, синеглазые, а Катя будто прилетела с другой планеты. Внешне хрупкая девочка напоминала японок. У нее были гладкие черные волосы и внимательные печальные глаза на мраморном личике.
Дети бойко зазывали покупателей. У нашей газеты, расстеленной на грязном после дождя асфальте, толпилась очередь.
Мы смогли выручить немного средств на продукты и, обрадованные, купили детям по леденцу.
Увидев маленьких курдов, Гришка начал бросать в них камни.
— Они не русские! Папа сказал, их надо гнать с нашей земли, — повторил он слова Трутня.
— Нельзя! Им больно, как и тебе.
Гриша недоуменно на меня посмотрел, но бросаться камнями перестал.
— Странная вы, тетя. Мой папа — патриот. Он вступил в союз «Соколы Отечества». Там дяди говорят: «Россия для русских! Курдов, цыган и других — выселять!»
— Где же им жить? — спросила я Гришу.
— Кому?
— Всем нерусским. Каждому ведь нужен дом.
Мальчик задумался.
— Правильно тетя Полина говорит. Выброси камешки, — поддержали меня Катя и Любава.
— Хорошо, — согласился Гриша.
После ярмарки дети напросились в гости. Я прочитала им сказку о Пастушке и Трубочисте и погадала по линиям руки.
На Катиных ладонях были цепи. Это очень тяжелые знаки.
— Пожалуйста, будь осторожной, — попросила я девочку. — Еще у тебя разорвана линия головы, а это предвещает опасность.
У Любавы была разорвана линия сердца.
— Это потому, — рассказала дочка Трутня, — что в четыре годика у меня случился микроинфаркт.
— Не может быть! — ахнули мы.
— Я стояла на коленях перед пьяным отцом и плакала, просила: «Не бей маму!» Папа выпил много, дрался ножом. Я боялась, что папа убьет маму, как дядя тетушку.
— У тебя убили тетушку?
— Она раздражала дядю, и он ее задушил. Тетушка звала на помощь, но никто из соседей не вступился. Побоялись. С тех пор в нашей квартире происходят странные вещи. Открываются шкафы, хлопают дверцы. Папа как увидит это, бежит на улицу. За ним — мама. Иногда ночью мы просыпаемся от жуткого скрежета. Мама говорит, что так ногтями скребла по полу тетушка, когда ее убивали.
— Все наладится, — пообещала я. — Вы подрастете, уедете в город учиться, встретите свою любовь и забудете эти места как страшный сон.
— А как же родители? — спросила Любава.
— Станете им письма писать раз в полгода. Они читать научатся, — пошутила я.
Катя и Гришка засмеялись.
Трудно утешить ребенка, когда все в округе живут именно так, а редкие исключения в эти краях не в счет.
Дед Любавы убил собаку. Пес съел соседского гуся, и сосед потребовал оплаты за птицу. Тогда дед Любавы вцепился в горло собаке и на глазах у соседа удушил ее.
Любава, рассказывая эту историю, охарактеризовала дедушку: «Говно!»
— Давайте йогой заниматься! Мы вам упражнения покажем, — предложила детям моя мама.
Дети не знали что такое йога. Они испуганно спросили:
— Йога — это секта?
Пришлось терпеливо объяснять и показывать.
В итоге все радостно согласились, и я написала ребятам несколько упражнений на листочке.
Провожая гостей, мы увидели, как сын Ворона с приятелями ходят в туалет по «маленькому» с балкона. Струи мочи попадали в окна спальни бабки Алисы.
Мама пожурила мальчишек, сказав, что нужно уважать старость.
— Мы всегда целимся ей под форточку! Пусть пахнет! — загоготали мальчишки.
На следующий день, когда я затеяла стирку, постучала Катя.
— Мне надо с тобой поговорить, тетя Полина, — сказала девочка.
Кате было одиннадцать лет, и я казалась ей очень взрослой. Мы вышли на скамейку к палисаднику.
— Я устала жить. У нас хороший дом, живем мы богато. Есть машина и компьютер. Но папа и мама вечером выпьют и дерутся. Сначала я кричала и плакала. Потом начала вместе с мамой бить папу. Один раз, когда папа упал и не двигался, а мама продолжала его колотить, я стала бить маму. А потом пошла и повесилась. Думала, они перестанут так жить. Одумаются. — Катя заплакала.
— Повесилась?!
— Да. На веревке в нашем гараже. Я залезла по стремянке и, продев веревку через балку, привязала один конец под крышей. Затем я встала на табуретку, сделала петлю и просунула в нее голову. Зажмурилась и спрыгнула.
— Родители нашли тебя?
— Нет. Соседка пришла на крики — папа и мама продолжали драться. Соседка зачем-то заглянула в наш гараж и обнаружила меня. Сломался шейный позвонок. Я, когда вышла из больницы, в специальном корсете ходила сорок дней.
— Сколько тебе было?
— Восемь с половиной. Почти девять. Второй раз недавно хотела умереть.
— Что подтолкнуло тебя это сделать?
— Ничего не меняется. Утром я просыпаюсь, иду в школу, прихожу — делаю уроки, вечером мама и папа пьют водку и дерутся. Стали и меня бить. Вот как-то вечером я снова пошла в гараж, привязала веревку на старое место, встала на ту же самую табуретку, спрыгнула, решив, что на этот раз шея точно переломится — меня врачи в больнице предупредили, но это оказалось неправдой. Меня нашел дед — он приехал нас навестить.
— Не делай так больше, пожалуйста.
— Учить меня вздумала?!
— Не буду. Ты уже взрослая!
— Ой, а меня все учат. Говорят, что так делать нельзя, но я все равно сделаю. Только пока не решила, как именно. Если третий раз не удастся повеситься — врачи засмеют. Но я устала жить. Может, мне прыгнуть с моста?
— Все изменится. Всегда что-то происходит. Ты выйдешь замуж…
— Но я не выдержу еще пять-шесть лет с родителями, — возразила Катя. — Ненавижу свой страшный дом!
— Я читала книгу одного философа. К нему приходили души из других миров, ему снились удивительные сны.
— Он что-то говорил о самоубийцах?
— Он посвятил этому целый трактат. Ты знаешь, почему иногда в счастливой семье рождается малыш, которого все очень любят, а он внезапно умирает, не дожив до трех или пяти лет?
— Не знаю. Ребенка правда любят?
— Любят. Забоятся о нем. Когда он умирает, папа и мама плачут и нередко сходят с ума от горя.
— Мне бы такую семью, — вырвалось у Кати. — Я бы тогда ни за что …
— В том-то и дело. Души путешествуют в телах, умирают и рождаются вновь. Самоубийцы уходят раньше назначенного срока. В книге философа я прочитала, что души, которым полагается прожить свой срок и которые незаконно его прерывают, рождаются вновь и умирают младенцами или детьми.
— Значит, если я повешусь, то мне придется родиться опять?! Но если папа и мама будут хорошие, я не захочу их покидать. У нас недавно племянник умер, ему два годика было. Так вот в чем дело!
— Да, — подтвердила я.
И Катя клятвенно пообещала мне жить.