Автор: Лёля Тарасевич
Фотография: Vicki Winston
Какой пацан не фанатеет от мусоровозов?
Во всяком случае, я таких не встречала. Когда Матвей зависает у очередной мусорки и блаженно вдыхает неземные ароматы людской жизнедеятельности, я не чувствую себя одинокой. Вскоре рядом с нами (а точнее рядом с мусоровозом) образуется стайка таких же розовощеких гурманов, каждый с мамой на прицепе.
Если в качестве балласта сегодня к ребёнку прицеплен папа, то он в расчёт не берётся, так как сразу становится в первые ряды вместе с детьми:
— Смотри, смотри, сейчас бак подцепит! Видишь, вверх тянет! Уууу… — тянет очередной папа. Что с него, блаженного, возьмёшь, ей-богу?!
Весь прошлый год в садике нас ругали за опоздания. Ну что пристали, в самом деле?! Я что, виновата, что ровно в 8.30, когда мы выходим из дома, к нашему подъезду подъезжает мусорка? Очень уж ЖЭК пунктуальный в нашем квартале, все вопросы туда.
Матвей тут же принимает стойку спаниеля на охоте. Чую добычу, с тропы не сверну. Попервой я пробовала тянуть за поводок, использовала команды «ко мне», «фу», пыталась переключить внимание на палочку «Матвей, апорт!», но тщетно — животное в состоянии экстаза не подчиняется дрессировке.
Единственное, что мне было доступно, – это удерживать сына на одном месте, не давать ему лизнуть от восторга бак или полезть обниматься с интеллигентными работниками, общающимися исключительно на роял инглише.
Кроме бога мусоровозов Матвей также преклоняется перед богами башенных кранов, погрузчиков и экскаваторов. И так как дотянуться до небожителей своими маленькими ручонками не может (о, бренный человек!), то возводит пластмассовых идолов — скупает все виды техники в магазинах игрушек. В качестве жертвоприношений строит им гаражи и дороги, берет их на ночь в свою постель и даже иногда отвозит к морю на самолёте — умасливает, в общем, как может.
Однажды, несколько лет назад, выходя из детской поликлиники, Матвей увидел работающий экскаватор и сразу принял привычную охотничью стойку. Тут же были забыты все требования, выдвинутые в лечебном учреждении: попить, поесть, пописать, домой, на ручки, устал. Тут же была забыта мама и прочие родственники до седьмого колена. Сын прилип всем лицом к решетчатому забору, ограждавшему место священнодействия, и приготовился жить на этой территории ближайшие пару часов, а может быть, дней, а вероятно, и недель. Здесь уж как божество решит, так и будет.
Выходящие из поликлиники дети тоже припадали к заборчику, но не надолго: их смывало волнами родительского негодования или просто надоедало смотреть – не знаю. Кто их поймёт, этих странных детей, которых какая-то внешняя сила может оторвать от работающего экскаватора?
И тут произошло чудо. Великое по своей непостижимости. Удивительное по своей грандиозности. Водитель экскаватора заметил выпученные глаза Матвея, освещающие окрестности. Может быть, ему просто плохо работалось под столь пристальным вниманием, ведь не каждый выдержит вперенный на него в течение часа взор двух буравчиков. Сначала сделаешь вид, что не заметил. Потом вспотеешь и начнёшь нервно икать. Где-то после сотого ика водитель не выдержал и, высунувшись из кабины, сотворил чудо:
— Эй, пацан, хочешь в кабину?
Матвей обернулся ко мне. Я обернулась по сторонам. Точно нам? Оказалось, нам! Мы пролезли через забор, и я подсадила своего повизгивающего от счастья спаниеля в кабину. Мне даже показалось, что под штанами у него тихонько повиливал хвост.
— Вооот, смотри, — басил водитель, поднимая и опуская ковш. Экскаватор хрюкал, гудел и трясся всем своим железным телом. Я стояла рядом и беспокоилась не столько за свою безопасность, сколько за то, что у сына от напряжения вывалятся глазки.
— Учись хорошо, пацан, — спуская ребёнка с небес мне в руки, произнесло божество, — а то будешь всю жизнь строителем работать, как я. Или еще лучше — водителем мусоровоза.
Я как-то по-бабьи всплеснула руками:
— Да кто ж вас просит такие вещи говорить?! Я ж его теперь ни в одну школу за уши не затащу!
Матвей обессиленно молчал – то ли онемел от столь близкой встречи с прекрасным, то ли предохранители от скачка напряжения выбило. Прошло уже года три, если не четыре, а он до сих пор о том дне не вспоминает и не говорит. Но если вдруг когда-нибудь, в далёком будущем, у нескладного прыщавого подростка Матвея случатся проблемы с мотивацией к учебному процессу, мама будет знать, где искать причины и кому предъявлять счета.