В коридоре Артем требует у мамы, только что вернувшейся с улицы, её сумочку.
Со стороны это выглядит так, будто моська лает на слона. Слон ёжится, от чего моська чувствует, что «знать она сильна».
Я решаю прервать этот зоологический беспредел и говорю Артему:
«Тебе это не надо. Там — бяки!»
Артем на секунду завис. Перешёл в режим тостера, как я для себя это называю. То есть мы закладываем в него новую информацию, а он этот свежий хлеб в себе поджаривает.
Иногда — пережаривает до угольков, до неузнаваемости. Как и в этом случае.
Потому что папа же у нас мозг. Он знает, что именно сказать ребёнку.
«Бяки».
Не так уж и сложно представить происходящее внутри Артёма, когда он в режиме тостера поджаривал у себя в голове новое слово «бяки».
Перед его умственным взором материализовались две сияющие субстанции с фейерверком вместо волос, увешанные гирляндами киндер-сюрпризов, с КАМАЗами вместо ботинок.
«Мы — бяки», — сказали субстанции.
Тостер отстрелил угольки хлебцев, и Артем завопил на весь коридор, пуще прежнего:
«Хочу БЯКИ! Хочу!»