.
АВТОР: ОЛЕГ БАТЛУК , ПИСАТЕЛЬ, АВТОР КНИГИ «ЗАПИСКИ НЕ РИМСКОГО ПАПЫ«, КНИГА НА OZON
ФОТОГРАФИЯ: AËLA LABBÉ
Бытует мнение, что детей достаточно просто любить. Что любовь — лучший воспитатель. Что не нужно читать всех этих умных книжек по педагогике, психологии и т.д. Что если есть любовь, ничего другого не потребуется.
Мы слишком высокого мнения о своих эмоциональных способностях. Между тем, что мы знаем о собственной любви? Способны ли мы ее вместить? Не треснет ли вместилище?
Любовь — очень калорийное чувство. Далеко не каждое сердце способно ее переварить.
Часто мы к ней оказываемся эмоционально не готовы. Ну, право, какие сорта любви мы пробовали?
Юношескую страсть — шампанское? Сначала пузырьки в животе, а потом — икота на полдня.
Взрослую любовь к мужчине/женщине? Тут, как правило, не встречается чистых форм — все с примесями. Несем ли мы эту любовь по жизни, как фонарь для другого или как зеркало для себя? Бывает, что эта «взрослая» любовь замешана на ненависти, как тайном ингредиенте, — ненависти за неразделенность нашего чувства.
Любовь к детям обычно поставляется в очень концентрированном виде. Это почти чистый спирт. От него перехватывает горло.
Люди, переживающие любовь к детям, похожи на чайников на спортивном мотоцикле. Они не понимают, какая мощь под ними.
Итак, бытует мнение, что детей достаточно просто любить. Что ж, это отлично подходит для статуса Вконтакте, но не подходит для жизни.
Любовь — это наука. Любви нужно учиться. Особенно, любви к детям. Это не кустарное производство буратин. Это нейрохирургия.
Книги по педагогике — это руководство по дозировке любви. Книги по психологии — это учебники по анатомии любви.
Любовь — это алхимия, верно. Но ключевое слово здесь «химия», а химия — это наука.
Человек в любви, как и человек в ненависти, это человек в измененном состоянии. Он с собой таким еще не знаком. Если не изучать себя в новом качестве, то мы на этом спортивном мотоцикле просто разобьемся.
И тогда своей любовью мы сможем задушить. Тогда своей любовью мы рискуем покалечить.
Мы знаем этих несчастных детей, инвалидов нашей ненависти. Но не меньше по земле бродит несчастных детей — инвалидов нашей любви.
Любовь — прекрасный цветок, кто же спорит. Но если он вырос на полигоне ядерных отходов, то станет токсичным.
Есть родители, у которых внутри родник. Их ребенок сумеет напиться в комфорте, не захлебнувшись в волнах. Им, пожалуй, хватит и совсем короткого списка для чтения. Но таких родителей немного. Гораздо больше других, тех, у кого внутри фонтан. В этом случае без абонемента в библиотеку не обойтись.
Глядя на то, как ребенка сжимают в объятьях до хруста костей, кто-то умиляется, мол, какая любовь. А для меня лично в этом мало любви. Тут много чего другого, разного, постороннего, мимикрирующего под и даже паразитирующего на любви. Для меня любовь — скорее там, где родители делают шаг назад. Когда они не агрессоры, не Ромео и гори оно все огнем, а ангелы в тени, Сирано по версии Ростана. Высший акт любви — не в том, чтобы удержать, а в том, чтобы отпустить.
Ars amandi, не в узко-прикладном смысле Овидия, а в общечеловеческом смысле, — это наука всей жизни.
Неучи в любви виноваты в повышенной концентрации безразличия в воздухе.
Нелюбящие плодят нелюбимых. В не меньшей степени их плодят любящие неумело.
В результате мы все живем в мире, где любовь не номинируется на Оскар.
Мы живем в мире, где на Оскар номинируется нелюбовь.