АВТОР: МАРИНА КУФИНА
ФОТОГРАФИЯ ОЛЬГА АГЕЕВА
Моим родным и любимым посвящаю…
Вечер сгущался. По темнеющей улице быстрым шагом двигалась стройная девичья фигурка. Юркнув в подъезд пятиэтажной «хрущевки», девушка поднялась на третий этаж и нажала на звонок. Он пронзительно затрещал.
Дверь быстро отворилась. На пороге стояла очень уютная и миловидная женщина средних лет, небольшого роста. Ее руки были испачканы в муке, и она вытирала их о фартук.
— Здравствуйте, Зинаида Моисеевна! – прозвучал бодрый голосок юной леди, – А Костя дома? Меня тренер опять к нему послал.
— Здравствуйте, здравствуйте, Томочка! – засуетилась хозяйка квартиры, и отступила, предлагая гостье войти.
Тома вошла, учтиво поздоровалась с мужем хозяйки, сидевшим за накрытым столом.
— Здравствуйте, Мирон Андреевич!
— Томка, привет! – подскочил к ней высокий, плечистый красавец Костя, — ты чего это, на ночь глядя?
— Да я ж говорю, Юриваныч велел к тебе сходить! – продолжая стоять в дверном проеме, ответила Тома, — а я раньше не могла, вот и пришла сейчас!
— Ох, Томочка, проходите, проходите к столу! – спохватилась Зинаида Моисеевна, — мы тут как раз кушать сели!
И, обращаясь к сыну:
— Костенька, дай Томочке стул!
Из другой комнаты подтянулись еще члены семьи – Яша и Симочка, Костины брат и сестра. В углу, восседая на подушках кресла, с прямой спиной и сжатыми губами, как грозная царица, сурово смотрела на неожиданную гостью Костина бабушка Фрада.
— Опять эта Томке… — даже не пытаясь понизить голос, звучно произнесла она.
— Здравствуйте! – с улыбкой приветствовала ее гостья.
Баба Фрада не ответила на приветствие, но Тамару это не сконфузило. Она прошествовала к столу и уселась на стул, принесенный Костей. Яша, оценив обстановку, буркнул:
— Я попозже поем, — и ушел в свою комнату.
Симочка села рядом с отцом, Костя притулился рядом с Томой. Мама то присаживалась, то вскакивала и убегала на кухню, чтобы принести еще чего-нибудь. Бабушке отнесли еду в ее угол.
Томочка ела с отменным аппетитом. Зинаида Моисеевна уже давно стояла в проеме двери и наблюдала за ней, а по ее лицу текли слезы. Эти слезы Тамара замечала каждый раз, когда уминала нехитрую, но сытную трапезу в этом гостеприимном доме.
Почему плакала Костина мама? На тот момент Тома над этим и не задумывалась. Ей очень нравилась эта семья, где ее так приветливо встречали, с радушием кормили, где все время было полно народу – еще и соседи часто приходили, и друзья детей, и все неизменно приглашались откушать.
— К столу, к столу! – эти слова обычно тихая бабушка всегда выкрикивала молодым, звонким голосом, который звучит у меня в ушах до сих пор.
И, зная бабушкино доброе и сострадательное сердце, я думаю, что она плакала, жалея несчастное, голодное дитя, и радуясь, что хоть сейчас эта худышка Томочка поест досыта!
Да, с легкой руки нашего тренера Юрия Ивановича, мои мама с папой начали тесно общаться, дружить, поступили в один университет, поженились и вскоре у них родилась я, первая и самая любимая внучка в семье.
Как я любила свою еврейскую родню! В детстве, когда меня стали мучить страхи, что если мои родители умрут, то с кем я тогда останусь? – меня немного успокаивал тот факт, что я все время чувствовала за спиной могучую поддержку! Я знала, что есть люди, которые меня ни за что не бросят! Тетя Сима, дядя Яша, и еще куча разных тетушек и дядюшек, имена которых я путала, но знала, что их очень много, и все они – тоже часть моей семьи! И как жаль, что сейчас все они или рассеяны по миру, или живут уже только в моей памяти…
Но вернемся к тому давнему времени. Костя периодически пропускал тренировки по уважительным причинам, Тома приходила его вразумлять по поручению тренера, а Костины родители пребывали в счастливом неведении, что будущее их сына будет связано с девушкой из чужого народа. Да, Зинаида Моисеевна привечала Тому, и даже сама советовала Косте с ней дружить. Но на ее расположение влиял тот факт, что Тамара была дочкой Натальи Николаевны, преподавателя русского языка и литературы у Яши. Ведь Наталья Николаевна являлась для Зинаиды Моисеевны эталоном культуры и воспитанности!
— Наталья Николаевна – это кусок благородства! – с придыханием отзывалась моя баба Зина о моей бабе Нате даже после многих лет общения с ней в качестве сватьи.
Да, Наталья Николаевна, действительно, была человеком редкой душевной чистоты и очень щепетильная. Она бы никогда не позволила себе приходить в гости к молодому человеку поздним вечером, да еще и каждый раз наедаться там без всякого стеснения!
Однако, как партийный и руководящий работник, педагог высшей категории, Наталья Николаевна часто была в командировках или работала допоздна, и Тома была предоставлена самой себе. Мать ей доверяла и надеялась на ее благоразумие.
Тома действительно была разумной не по годам, однако она была еще молода, и материнские поучения о «культуре общения» казались ей излишними предрассудками! Поэтому она не видела ничего особенного в том, что приходила в гости поздно, и Косте приходилось ее провожать затемно, до дома.
Позже, когда мама мне рассказывала об этом, я удивлялась, как баба Зина не сделала ей внушение, зная бабушкино стремление поучать и опекать. И тем более меня поражало, что она, безумно любящая своих детей и буквально трясущаяся над ними, сама давала указание сыну проводить припозднившуюся гостью.
— До свидания, Томочка! Приходите еще! – улыбаясь, кивала она Томе, провожая ее, а сама при этом еле стояла на ногах после тяжелого дня хозяйки большой семьи.
— Костенька, проводи Томочку и скорее возвращайся! С Богом! – напутствовала трепетная мамочка своего «киндера».
Отец Кости, Мирон Андреевич, вечно занятый на работе директор ремонтно-механического завода, легко относился к их дружбе, не заморачиваясь тем, что отношения молодых могут зайти слишком далеко. Зинаиду Моисеевну успокаивал статус «дочери Натальи Николаевны». И только умудренная жизнью баба Фрада, поблескивая очками, вещала со своего трона:
— Ох, окрутит Томке нашего Копла! (так звала она внучка Костю)
Баба Фрада как в воду глядела. Через год после того, как Тома и Костя поступили в университет и уехали жить в общежитие, родителей обеих семей поставили перед фактом: пришла пора создавать «ячейку общества»!
Родители со стороны невесты восприняли эту новость относительно спокойно, только мама сетовала, что рановато, нужно учиться, трудиться на благо Родины, развиваться нравственно и совершенствоваться в выбранной профессии. Отец невесты был не очень доволен выбором дочери — какой-то паренек из простой семьи, не интеллигент, не научный работник, а его дочь достойна большего! Но впрочем, смирились они быстро.
Родители жениха впали в транс.
— Ладно-погулять! – возмущался отец семейства, сам любимец женщин, — Но жениться на иноверке!
Хоть Мирон Андреевич всегда провозглашал себя атеистом, смеялся над набожностью жены и ее приверженностью традициям, тут он встал с ней на одну сторону. Слишком серьезен был вопрос.
Зинаида Моисеевна тоже причитала и пыталась переубедить Костю, но тот не желал никого слушать, и просто хлопнул дверью, умчавшись к своей невесте.
В семье был траур. Даже на свадьбу никто не собирался идти.
И только Яша, старший брат, был резко против этого демарша. Он напомнил родителям, что по их настоянию недавно расстался со своей первой любовью, русской девушкой Галей.
— Вы мне сломали жизнь, теперь Косте хотите? – гневно произнес он.
Бедная мать поникла головой и стала готовиться на свадьбу, как на казнь. Отец идти все-таки отказался. Симочка пошла — поддержать маму.
Сразу скажу, что жизнь дяди Яши все-таки сломана не была. Он женился позже, на благочестивой еврейской девушке, у него родились чудесные дети, и, в целом, он доволен жизнью. Просто, видимо, он не так сильно был влюблен в свою Галю, раз его смогли переубедить родители! Моего же папу Костю сбить с цели не удалось никому. Ни родным, ни подружкам-обольстительницам, не отступавшим от красавчика Кости даже после свадьбы, в надежде отбить его у Томы.
Все-таки, видимо, чувства его были сильней, чем у его брата!
Так вот, немного о свадьбе.
Свадебное фото моих родителей перед входом в ЗАГС – очень многозначительное фото, о многом может сказать внимательному зрителю.
Группа справа от молодоженов – это явно «группа поддержки»! Мама невесты сияет голливудской улыбкой и белизной пальто, свидетели тоже в хорошем настроении. Люди слева – практически «траурная группа». Мама жениха вся в черном и с вековой скорбью на лице. Молоденькая сестра жениха тоже одета в темное. В середине торжественной композиции — немного смущенный, но счастливый жених, и прекрасная невеста. Это самое торжественное фото с их свадьбы. Дальнейшее празднование протекало в студенческом общежитии, и поэтому приличные кадры в свадебной коллекции отсутствуют.
Хотя, есть один кадр – крупным планом, где новоиспеченные молодожены тянутся другу к другу за поцелуем. В детстве я пыталась выяснить у родителей, что означает момент, запечатленный на фото – лица приближены, почти соприкасаются. И получала от папы ответ, который меня вполне удовлетворял: «Доча, мы тут носами меряемся, у кого больше!» Ну да, я и верила, потому что схваченный миг и вправду, был совсем невинный — нос к носу, просто сравнение, и никаких нежностей!
Ну, вот.
Неизбежное произошло, слезы выплаканы, надо жить дальше, в новом составе.
И хоть Томочке казалось, что она знает свою свекровь уже несколько лет, и неожиданностей быть не должно, конечно, ей пришлось столкнуться с некоторым, скажем так, утеснением ее прав.
И то, две хозяйки на одной кухне – когда и кому это было легко?
Так вышло и у молодой жены со свекровью. При всей мягкости и деликатности Зинаиды Моисеевны, вход чужого человека на кухню, ее законную вотчину, воспринимался ею весьма тяжело, и не всегда ей удавалось сдержать свои чувства. Она постоянно порывалась научить Тамару, как «правильно» готовить еду и указывала, что надо делать.
Однако и Тамара была не лыком шита! Как уже сказано, в силу молодости и врожденного темперамента, она не отличалась на тот момент излишней благовоспитанностью, и, очень ценя свою свекровь, тем не менее, уступать ей не собиралась. Весьма острая на язык и с мгновенной реакцией, Тома всегда находилась, что ответить, что было непривычно для этой семьи, где главенствующее положение всегда отдавалось мужчинам, а над женщинами подтрунивали.
Да, моя мама была из другой семьи, из семьи, где преклонялись именно перед женщиной, перед ее матерью, поэтому она не собиралась давать себя в обиду, а вскоре начала защищать и свою свекровь, над которой ее муж, мой дедушка, постоянно подшучивал. Теперь у Зинаиды Моисеевны появилась «защитница», и дед стал немного придерживать свой язык.
Постепенно все притерлись друг к другу, кухню мирно разделили. Для Мирона Андреевича готовила только его жена, Тома взяла на себя готовку на свою семью. Остальное уже было не так важно, чтобы из-за этого конфликтовать.
А уж когда родилась я, первая внучка, дед просто расцвел, и окончательно примирился с выбором сына!
— Вот этого я и хотел! – сказал он, взяв младенца на руки.
Новоиспеченная бабушка с умилением разглядывала свою первую внучку — глазки, как черные маслины, нос «картошкой», черные кудрявые волосы…
— Фейгэле майн тайрэ , – всхлипнула бабушка, — Моя маленькая птичка!
И прошептала потихоньку: « Вылитый Костенька…»