Музыка — это самый короткий путь между двумя душами.
Зазвучала мелодия, и вот на несколько минут ты стал эхом другого человека.
У меня есть несколько композиций, которые я не могу слушать просто фоном. Они посыпают меня снегом, уносят ветром, захлестывают волной, одним словом, действуют как стихия, как заклинание. Наверное, у каждого есть такие.
Мои любимые мучители, мои родные инквизиторы — две музыкальные темы из «Место встречи изменить нельзя». Та, что на вступительных титрах и другая, называемая иногда «предфинальной», когда в последней серии Шарапов едет на автобусе по набережной.
Эти две, как консервный нож, вскрывают мою банку за секунду, так что все шпроты наружу.
С «Местом встречи» связаны мои первые детские воспоминания, честные, осознанные, не мифологизированные, не раскрашенные по прошествии лет цветным по черно-белому.
В год выхода фильма на телеэкраны я жил в районе Преображенки. Окрестности вокруг моего дома напоминали сеттинг картины, до пугающих цитат. Неподалеку от нас была похожая булочная, мимо наших окон часто проезжал грузовик с надписью «Хлеб». Детское сознание плохо различало грань между реальностью и вымыслом: я не понимал, где кончается кино и начинается жизнь. Я выходил после последней серии во двор, и надо мной продолжали кричать те же вороны, что и над убитым Левченко. Музыка играла в этом колдовстве не последнюю роль: возможно, это она и ворожила.
Сейчас, когда я слышу эти композиции, я мгновенно телепортируюсь туда, в конец семидесятых, прямо под вороны.
Ту музыку написал Евгений Геворгян. Я неоднократно предпринимал попытки найти что-то о нем в сети: пусто, почти ничего. В «Википедии» была краткая справка с датой рождения, парой фраз о его джазовой молодости и фильмографией (Евгений Дмитриевич писал музыку к кино). В 2014 году в ЖЖ Стаса Садальского появился пост о Геворгяне, в котором актер признавался, что давно потерял след композитора. А еще через какое-то время в той же «Википедии» на странице о Евгении Геворгяне обновилась информация: кто-то добавил дату смерти, 2016 год.
Вот так живет большой человек и вдруг исчезает, почти бесследно. От него остается лишь музыка, бегущая по струнам от души к душе, по самому короткому пути. Это если человек пишет музыку.
А если не пишет, человеку приходится идти обходными путями, тянуть провода вручную, приближаться к ближним с каждым новым телеграфным столбом.
Так или иначе, все ищут пути.
Потому что тишина между душами невыносима.