Клиент пишет: слушай, там вот в этой иллюстрации, ты не могла бы перерисовать кое-что, а то так вышло, что я показал картинки папе, и ему показалось то-то и то-то.
Я пишу: да не вопрос, но я не уверена, что это решит вопрос с папой. Там дело не в том-то и том-то, а в этом-то и этом-то. Если цель — папа, то надо не править, а придумать другое, потому что тогда вся идея не годится.
Клиент: ты права. Не перерисовывай. Я тоже так думаю. Просто папа если что скажет, так у меня затмение. Он известный авиаконструктор, а я хочу впечатлить его своими детскими стихами…
Я: мой папа физик-инженер, и я тоже пытаюсь впечатлить его книжками с картинками. Впечатлить папу — это святое, что ж я, не понимаю, что ли?
Клиент (заинтересовано): и как?
Я: ну, спрашивает, скоро ли мы уже будем жить на вилле у моря. (никогда!)
Клиент: аааааа! Привет твоему папе от моего папы! И это… не перерисовывай, правда. Папы — это недосягаемая планка.
А у меня почти всегда включена «внешняя камера наблюдения за жизнью»: Вот сидят два человека по разные стороны земли, и обсуждают в рабочей переписке, что им обоим по 40 с чем-то лет, а они до сих пор тайно надеются впечатлить пап.
Знайте, папы: искусство, поэзия, книги, музыка и прочие такие бессмысленные и прекрасные вещи — держатся на том, как вас трудно впечатлить! Вы — атланты галактики, наместники муз на земле. «Мир духовный» лежит на ваших крепких физико-математических плечах, и он продолжит крутиться вечно, потому что дети-поэты никогда не устанут пытаться впечатлить пап-авиаконструкторов. Папы бесценны, а люди вообще — трогательны.