Пока сын и его команда, вереща и улюлюкая, носятся по двору, перевоплотившись в индейцев, мои уши услаждает разговор мамы и сынишки (около двух лет), сидящих в песочнице.
Мама: Ну мила моя, ну куда ж ты это песочек ложишь?! Ты ж эдак никакой кулич не состряпаешь! Горе ж ты мое луковое! Сюда ложь песочек, сюда!
Мальчик: Бах-бах-бах! (хаотично стучит лопаткой по бортику песочницы, взметая песочную бурю)
Мама: Ну сына моя! Ну что ж ты это, махёшь своей лопатой туды-сюды! Я ж вся в песке уже! Ты глянь, что творит, окаянный!
Мальчик (извлекая из-под толщи песка фантик от конфеты): Кака! Кака! Кака!
Мама: Ну какая ж это кака, Гриша! Не кака, а энтикетка, ЭН-ТИ-КЕТ-КА! Правильно надо говорить, сына, правильно! Запомнил?
К песочнице подбегает любопытный пудель бабы Зины из нашего подъезда и приветливо машет хвостом.
Сын (радостно указывая на пуделя): Бака! Бака! Бака!
Мама: Гриша! Ну что ж ты это мелешь такую околесью? Не «бака», а «собака»! Правильно надо говорить, Гриша, правильно!
В песочницу приходят две девочки с целой грудой строительного инвентаря, преимущественно розового. Мальчик, недолго думая, переползает к ним, берет грабли и лопатки и бодро настукивает ритм собственного сочинения.
Мама: Гриша! Ну что ж ты это, позорник разэтакий! Это же ихние совочки, вот им и положь! А сам подь сюды ко мне! Чё покажу!
Находчивая мама достает из сумки две маленькие гоночные машинки и весело крутит ими, завлекая сына. План срабатывает: зачарованный Гриша, забыв обо всем, вытягивается из песочницы всем телом, как удав на зов флейты.
«Биби! Биби! Биби!» — нетерпеливо кричит мальчик, вскидывая ручонки с растопыренными пальчиками.
Мама ловко подхватывает сына, отряхивает от песка, вручает машинки и удаляется с ним, приговаривая:
«Ох, Гришка, ох, дармоед, не биби, а ахтомобиль, АХ-ТО-МО-БИЛЬ! Правильно надо говорить, сына, ПРА-ВИЛЬ-НО!»