К нашему двору приблудился какой-то интеллигентный старичок. Раньше на скамейках все больше возлежали фигуранты разнообразных пирушек, а тут целый благообразный старец прямо посреди нашего пролетарского просторечия.
В первую встречу Артема и интеллигентного старичка у моего сына за спиной громоздился детский рюкзачок, до отказа набитый бесценным. Малыш водрузил его на скамейку рядом со старцем и принялся тщеславно доставать бесценное по одному. Дедушка подыгрывал юному гордецу, охая при виде машинок и ахая от разноцветности карандашей в наборе. После машинок и карандашей Артем выудил из своего рюкзачка с Молнией Маккуином в анфас «Белую гвардию» Булгакова. Это я положил ее туда: не ходить же ребенку порожняком. Последнее время сын окончательно смирился с существованием страниц в книгах и больше не пытался их вырывать, так что во время наших прогулок я мог спокойно посидеть с томиком в руках, как (страшненькая) тургеневская барышня.
При виде Булгакова интеллигентный старичок первый раз ахнул натурально. Тут как раз подоспел я. Мы со старцем познакомились и даже в общих чертах обсудили отличие романа от пьесы. Он представился преподавателем истории. Я отрекомендовался писателем. Мы сошлись на том, что представляем собой интеллектуальную элиту на фоне местного рабоче-крестьянского антибомонда, и даже в чем-то ту самую белую гвардию, и разошлись, довольные друг другом. На прощание старичок потрепал Артема по затылку и почти всплакнул от того, какой интеллигентный растет у меня мальчик.
Вторая встреча Артема с седовласым старцем была короткой. Мы встретились в местном супермаркете.
«Ну, здравствуй, сын писателя», — торжественно поздоровался старец с Артемом.
«Здравствуй, жопа, новый год», — ответил трехлетний Артем.
К детям часто прилипает этакое, вроде бы из ниоткуда, из воздуха, из среды. Как жвачка к ботинку, случайно и безвозвратно. До сих пор ума не приложу, откуда сынок притащил эту гадость — надеюсь, это не я бормотал без сознания, как радистка Кэт.
Интеллигентный старец опешил настолько, что инстинктивно сделал шаг назад.
Я открыл было рот, чтобы смягчить катастрофу. Но это как смягчить ядерный взрыв.
Тем более, в руках Артем держал консервную банку с кильками в томатном соусе, конечно, совершенно ему не нужную и взятую с полки случайно, возможно, из-за живописности обморочных килек на этикетке.
В сочетании с кильками в томатном соусе фраза Артема была непоправима.