Автор: Екатерина Антонова, автор блога магазина игрушек «Понарошку«
Фотография: Alain Laboile
Теперь у нас в доме заведены новые правила, чтобы дать моим детям возможность оставаться детьми. На новогодних каникулах я сделала для своих детей лучшее, что только могла: договорилась о том, чтобы мы всей семьей ходили в театр через день. Только на самые хорошие и проверенные постановки. И после спектакля, конечно же, перекус в кафе. И в самом театре, естественно, какие-то подарочки. Красота! Но перед пятым нашим выходом в свет они сказали мне практически хором: «НЕТ! Мы в театр больше не пойдем!». Я опешила.
— Почему? Ведь все прекрасно — и спектакли, и кафе, и подарки. Что не так?
— Все не так, — мрачно ответили дети. — Мы не хотим больше красиво одеваться, аккуратно причесываться и идти в этот твой театр. Надоело.
— А кафе? — сделала еще одну попытку я.
— Нет. Бульон с макаронами и мультики. — отрезали дети.
— А каток? — не сдавалась я, и снова услышала «нет».
— Мы вообще-то хотим дома побыть.
И пока дети последние пару дней каникул пребывали в блаженном для них ничегонеделании, я заметила, что они почему-то не досаждали мне своими просьбами и капризами, не ссорились друг с другом и даже не выклянчивали мультики.
Но началась школа, и все покатилось по-старому: дом у нас шумный, за словом в карман никто не лезет, в обиду себя не дает. Мы живем дружно и мирно, но периодически, особенно, когда надо успеть и позаниматься музыкой, и сделать уроки, и погулять засветло хотя бы полчаса, на стенку друг от друга бросаемся.
— Садись заниматься!
— Нет!
— Давай делать уроки!
— Нееет!
— Уберись в комнате!
— НЕЕЕЕТ!!!
И так по восходящей — до бесконечности. Пока я, наконец, не заболела — и на время потеряла способность заниматься организацией жизни собственных детей. Тогда — вдруг — дети поменялись совершенно. Они стали со мной милыми и предупредительными. С восторгом кашеварили на кухне и содержали свою комнату пусть в условной, но все же чистоте. Повизгивали от восторга, когда кто-нибудь из них троих придумывал, что можно пойти погулять, и за пять минут собирались на улицу сами, ничего при этом не забывая — ни шапок, ни варежек, ни даже помочь друг другу застегнуть молнию.
Моя простуда явно шла на пользу всему дому — и нашим отношениям с детьми особенно.
И пока дети гуляли, а я болела, я стала вспоминать, что в принципе-то ничего не поменялось: свободнее и веселее всего дети всегда были именно тогда, когда ими никто специально не занимался. Тогда они начинали танцевать в своей комнате или устраивали цирк, билетики на который трогательно приносили всем домашним, или просто медитативно расчесывали волосы своим бесконечным куклам. Они были изящны и грациозны в эти моменты. Улыбались, напевали что-то себе под нос, чему-то своему тихо смеялись и были похожи на девочек с картин импрессионистов.
Стоило же мне или мужу войти к ним в комнату не для того, чтобы блаженно поваляться со своей книжкой возле них, а для того, чтобы дать им очередное задание, они ощеривались, зажимались, поднимая плечи почти к ушам, и начинали говорить злыми и противными голосами. Все сразу становилось не по ним, все вызывало неприятие, они начинали раздражать друг друга, и неминуемо вспыхивала ссора.
Так было всегда. Во всяком случае, у моих детей. Просто я забыла об этом, с сентября провалившись в школьный ритм жизни — мы не успеваем, у нас не получается, мы все равно какие-то не такие, и сделать все школьные задания хорошо не сможем, как бы ни убивались над уроками.
Я прочитала миллион статей про то, что сидеть с детьми над домашними заданиями необходимо, и про то, что это катастрофически вредно, про то, как счастливо наше поколение, выросшее во дворах, и как несчастно нынешнее. Я прочитала столько всего, что забыла самое главное: смотреть на своих детей, слышать их учитывать их и только их. Ну и себя, конечно.
И когда я увидела своих детей снова через полгода после начала учебного года, я поняла.
Достаточно того, что они дети и хотят играть в куклы.
Так пусть и играют. А тройки и четверки по русскому — ну что ж. Лучше так, чем они окончательно поверят, что в жизни есть только слово «надо» и ничего больше.
Поэтому теперь у нас новые правила, призванные дать моим детям возможность оставаться детьми:
1. Час свободного времени
У них всегда, даже в самый загруженный занятиями день, должен оставаться как минимум час свободного времени дома, когда они в своей комнате делают что хотят, а взрослые входят к ним только со стуком. Этот час — не гуляние, не мультики и не игры в телефоне. Это именно ничегонеделание, дуракаваляние
2. Перерывы
Если я не могу сделать так, чтобы между общеобразовательной школой и музыкальной было хотя бы два, а лучше три часа времени, я снимаю их с последних уроков в обычной школе, а то и вовсе не веду их туда. Может быть, кто-то из детей так и может, не теряя при этом ни желания, ни способности к обучению, но мои — нет. А заниматься с ними Изображением Бурной Деятельности — я не хочу принципиально.
3. Не «надо», а «хочу»
Все развлечения, которые нужно организовывать и куда нужно специально добираться — театр, лекции, музеи, кино — это тоже для детей большая нагрузка. Кроме того, это в принципе должно быть очень желанным событием, иначе в нем вообще нет никакого смысла. Ведь все перечисленное — по своей сути — про «хочу», а не про «надо». А, значит, и не стоит ходить туда слишком часто, чтобы это «хочу» успело родиться в душе ребенка, сформироваться и окрепнуть до внятного, в идеале — вслух высказанного желания. Так что два раза в месяц, на самом деле, более чем достаточно. И вообще надо сто раз подумать, занимать ли выходной выходом в свет, или стоит побыть дома и, может быть, если будет настроение и подходящая погода, выбраться на ближайший каток. Или не стоит.
4. Один день, одно дело
Ну и главное правило выходных, которого я придерживаюсь: один день — одно дело. Никакого нагромождения событий типа — утром кино, днем каток, вечером гости. Одно дело. Или кино, или каток, или гости. И много свободного времени вокруг. Тогда это — выходные, а не загруженный до предела изматывающий день.
Если следовать этим правилам, у детей (во всяком случае, у моих) остается время на то, что почему-то называется ничегонеделанием, а на самом деле является самым нужным для людей любого возраста действием — пребыванием с самим собой наедине. Проще говоря, у них остается время побыть детьми. А это стоит всех пятерок и спектаклей мира.