АВТОР: МАША РУПАСОВА, ДЕТСКИЙ ПОЭТ И МАМА
ВЕЛИКОЛЕПНЫЕ КНИГИ МАШИ РУПАСОВОЙ: С НЕБА ПАДАЛИ СТАРУШКИ, ЕДЕТ МАМИН ЧЕЛОВЕЧЕК, ШЕЛ ПО ГОРОДУ ЛУНА И ДРУГИе
ФОТОГРАФИЯ: КСЕНИЯ ФОЛОМКИНА, WWW.V-FOKUSE.RU
Я вот, наверное, никогда не напишу каких-нибудь «40 вещей, в которых я убедилась к 40 годам» или «Послание свежим и ярким 30-летним от сорокалетней бабушки с трясущейся головой», но в одной вещи я уверена железно, я знаю, что надо сделать, чтобы ребёнок немедленно покакал.
Надо накормить всех завтраком, собрать ланч-боксы, сходить в тренажёрный зал часа на полтора, потом на английский, потом домой — работать, потом забрать ребёнка, накормить, убрать квартиру, сварить на завтра щи, погладить кой-чего, занять ребёнка конструктором, поставить в духовку курицу на соли и налить себе чашечку подостывшего чая.
И вот после первого несмелого глотка, когда ты уже почти поверила в эти пять минут тишины, покоя и чая, ребёнок покакает и громко тебе об этом сообщит. Он уже два раза сегодня какал, да. Но он покакает ещё, это закон природы.
Так и мужа можно вызывать из командировки.
Вот он гарантированно уехал на Южный полюс, зачекинился уже на мысе Горн три минуты назад, да у тебя, может, у тебя и мужа-то никакого нету, и вот ты ведёшь домой за ручку прелестного тренера по шахматам, раздевая его зубами, и тут непременно является муж, который забыл дома телефон. Я на секунду. Деловитый такой, мыслями весь на Южном полюсе. А ты с чужими трусами в зубах, бледнеешь.
А мужик незнакомый — но теперь до тебя доходит, что это твой муж — в полушерстяном шарфе, который ты, не умея, связала ему на десять лет знакомства, а познакомились вы — ой, так смешно — на свадьбе подруги, он был ее брат, ой, нет, жених — так вот мужик наливается багрецом и ещё одним нехорошим словом, и ситуация прям плохая-плохая-плохая.
И можно спорить, что никто бы не пришёл ни за каким телефоном, если б ты в одно лицо уговорила бутылочку и заснула прямо в очках и трениках, усыпанная чешуей чипсов.
И вот после долгого трудового дня я налила себе чашечку глинтвейна и думаю: мне ее одним богатырским глотком осушить или поверить, что у меня есть 10 минут, в течение которых меня никто, никто не потревожит.