Разговор через время

Случился у меня тут очень важный разговор. Может быть, самый важный за всю мою жизнь. И как всегда, с сыном: моим личным психотерапевтом, проповедником и учителем. Не могу не поделиться, ибо истина устами младенца и вообще приятно.

Предыстория заключается в том, что я слишком эмоциональная. Резко завожусь, киплю, как испорченный чайник, похлопываю крышечкой и дудоню в свисток. Кричу, другими словами. Правда, покипев минутку-другую, быстро отхожу и готова обсуждать ситуацию более рационально, любить на 220 ватт и целовать каждым сантиметром своего тела.

Я честно работаю над собой: закрываюсь на балконе и считаю до десяти, чтобы успокоиться. Ору в голос в машине одна, чтобы выпустить пар заранее. Читаю умные книжки и смотрю умные вебинары, чтобы научиться управлять гневом.

А потом… захожу в квартиру и всё равно ору.

Реже. Тише. Меньше по времени. Но факт остаётся фактом. У меня не получается держать себя в руках.

Я честно признаю этот косяк за собой и разговариваю о нем с сыном, как с непосредственным участником событий и наиболее вероятным объектом крика.

Надо заметить, что Матвей неплохо адаптировался и с легкостью различает силу эмоции.

Если это из-за бытовых мелочей, то он молчит минуту-другую, а потом начинает ржать, понимая, что я сразу же заражаюсь его смехом, а кричать и хохотать одновременно у меня получается намного хуже, чем просто кричать.

Если дело посерьёзнее, то сын делает бровки домиком, широко распахивает глазёнки и ручонки, бежит обниматься с криком: мамочка, простииииии, я так больше никогда-никогда… Кричать и обниматься одновременно у меня получается намного хуже, чем даже кричать и хохотать.

Так и живём. Кричим, хохочем, обнимаемся.

А тут вдруг случился разговор, мол было бы классно, если бы была такая мама, которая не кричит, правда, сын?

— Мне другой мамы не надо! — испуганно вздергивает шейкой ребёнок, — Мне ты надо!

— Да я имела ввиду, что было бы классно, чтобы я была такой мамой, которая не кричит, — успокаиваю я его.

Матвей смешно морщит лоб и изображает мозговую деятельность всеми мимическими мышцами. Представляет, фантазирует, перекатывает этот образ некричащей мамы в голове и пробует его на вкус. И наконец резюмирует:

— Мам, ну вот ты кричишь. По-другому у тебя не получается. Ты — вот такая мама… Понимаешь, у меня вот такая мама. И она меня устраивает. Мне другой не надо. И у меня вот такая жизнь, и жизнь моя меня тоже устраивает, я не хочу другую жизнь. Понимаешь? Мам, ну ты чего плачешь-то?

— Я так люблю тебя, ребёнок. Ы-ы-ы-ы-ы….

Знаешь, ребёнок, у меня тоже такая жизнь, которая есть. Могла бы быть активнее, богаче, устроеннее, легче, сложнее, насыщеннее или наоборот, отдыхательнее. Но другой мне, действительно, не надо, меня эта полностью устраивает.

Спасибо, ребёнок, за то, что выбрал своей мамой меня. Это самый большой подарок, который могла мне преподнести вот эта может быть не мега успешная, не супер богатая, не очень лёгкая и не самая сложная жизнь. Просто спасибо, что ты у меня есть.

P.S. Он сейчас не поймёт значения этого поста, и этих слов, и этих чувств. Но я верю в силу фейсбука и память телефона. Я верю, что однажды дам прочитать этот пост взрослому дядьке с кадыком и волосатыми ногами, мужу и возможно уже отцу, незнакомому мне пока Матвею, который поймёт, почему я в то субботнее утро вдруг заплакала, ни с того ни с сего…