Юлька

ФОТОГРАФИЯ: VICKI WINSTON

К третьей беременности я шла осознанно и целенаправленно. Мы с мужем мечтали об этом ребенке. В том, что будет дочь, были уверены задолго до специальных обследований. Имя возникло сразу — Юлька.

На четвертом месяце у меня начались боли в животе. Они постепенно усиливались, а вместе с ними начал расти ужас – такой, от которого цепенеешь и не можешь двигаться, как в страшных снах. Но врач в консультации не посчитала ситуацию серьезной, сказала только: «Отлежись, все нормально». И я осталась с этим ужасом дома. Несколько дней он рос, пока лужа крови на постели не поставила восклицательный знак: это не сон! Я стояла в ванной и рыдала, наблюдая за алым потоком, уходящим в сливное отверстие.

В стационаре сказали: «Шансы есть, будем бороться», — и определили в палату. Была поздняя ночь, но спать в такой ситуации было невозможно. Я позвонила единственному человеку, который мог мне помочь — Надежде. Она жила на другом конце страны, но мы всегда чувствовали друг друга. Надежда сказала:

— Держись. И малыша держи. Не дай ему уйти. Ярко, подробно, в деталях представь себе счастливый финал. Держи его через эту картинку, не отпускай.

И я представила. Солнечный день. Площадь. В центре – беззаботный белокурый малыш полутора-двух лет. Такой белокурый, как бывает только в раннем детстве. И огромное количество голубей под ногами. Малыш, разгоняясь, врезается в их стаю. Птицы пугаются, вспархивают, но не улетают, а приземляются рядом. А малыш все бежит и хохочет. Маленькое детское счастье…

Это были страшные сутки. Боль, страх – и белокурый малыш.

— Не уходи. Нам еще рано. Нам нужно немножко подождать. У нас впереди – голуби и площадь.

А боль нарастала и становилась такой невыносимой, что стало понятно: не будет ни площади, ни голубей, ни малыша… И уже не было ни желания, ни сил держать перед глазами эту картинку. Да какие картинки – все вытеснила одна-единственная мысль: скорей бы это закончилось.

И все закончилось. Остались обрывки: яркий свет, тупое равнодушие животного на бойне и огромное физическое облегчение.

Сложно описать потерю того, что ты не успел полностью осознать. Кроме боли, остается полнейшая безысходность: счастье только началось, ты еще не прочувствовал все до конца, а оно уже ушло. Почему это случилось, я так и не узнала. Мне сказали, что врачи проводят необходимые исследования только по требованию пациентов. В шоковом состоянии такие мысли даже не возникают. О том, что надо было сделать гистологию, мне сказали девочки в палате. Их было много – таких девочек, целый этаж. Девочек с разными ситуациями, но одинаковым исходом. Все они первые сутки плакали и молчали, на вторые – начинали разговаривать, перед выпиской даже улыбались и обещали встретиться в послеродовом отделении.

Я — счастливый человек, мои мечты часто сбываются. Спустя довольно короткое время, тест опять показал две полоски. Муж сиял, я боялась лишний раз вздохнуть без указания врачей. Но в этот раз мы ждали уже не Юльку. В положенный срок родился Андрюшка, еще через два года – Ромка. Парни росли шустрыми, времени на лишние мысли не оставляли. Относительно пришла в себя я только к полутора годам младшего сына.

Как-то ранней осенью мы всем семейством отправились в парк на прогулку. Там было многолюдно: бабушки по традиции кормили голубей, дети резвились на площадке. В какой-то момент я оглянулась на радостные крики мальчишек и увидела… Мой белокурый Ромка, разгоняясь, врезается в стаю голубей. Птицы пугаются, вспархивают, но не улетают, а приземляются рядом. А малыш все бежит и хохочет.

То, что я представляла себе той страшной ночью, сбылось. Да, совсем не так, как мечталось, но сбылось. Картинка ожила.

Говорят, в жизни женщины столько детей, сколько она носила. И неважно, чем закончилась беременность. Важно – что эти дети были и остаются у матери. Поэтому в моей жизни, помимо дочери и трех сыновей, есть еще одна девочка, которую я ни разу не видела и не держала на руках. Ее зовут Юлька.