Автор: Анастасия Лепешова, журналист, многодетная мама, автор блога магазина игрушек «Понарошку«
Фотография: Юлия Барская
Сегодня в интернете можно купить что угодно. Например, за 2500 рублей продают пластмассового крокодила Гену из моего детства. О, эти выпученные жёлтые глаза! О, этот красный свитерок! В тире парка «Сокольники» папа выиграл его для меня. А через неделю я его потеряла. Оставила ждать под деревом, когда каталась на санках. А он не дождался… Я тоже не поверила. Гена представлялся мне самым верным другом. И я всю зиму таскала маму к горке, уверенно поднималась по сугробам к дереву. Но Гена не вернулся.
А за 3000 рублей продают куклу. Такую мне купили перед школой. На втором этаже «Детского мира». Я выбрала ее за причёску. Точнее, за отсутствие причёски. Среди длинноволосых кукольных блондинок эта обладательница смешных коричневых кудряшек сидела в последнем ряду с самого края, там, где заканчивалась полка. Продавщица даже уронила её, когда вытаскивала для меня. Поэтому куклу стало окончательно жалко, и я жалела её каждую минуту. Я спала с ней, мы вместе гуляли, она ходила со мной в детский сад. А потом я из садика вернулась, а она — нет. Заигралась с детьми и пропала. В воскресенье с риском для репутации я перелезла через забор сада — уверенная, что сторож играет с моей куклой, пока никто не видит. Сторож грозил кулаком и кричал. Пролезая под калиткой, я порвала штанину. Но плакала всё же потому, что у сторожа не было моей куклы.
Ещё был ёжик. Как и положено, резиновый. С самыми печальными глазами на свете. Он пропал в метро. Мы с мамой выходила на «Преображенской площади», а он, видимо, решил ехать до «Черкизовской». Зачем, интересно? Впрочем, за 800 рублей я могу купить его в компании с пластиковым пупсом, который, кажется, был у моей подружки-соседки, и с резиновой белкой — точь-в-точь такая стояла на столе у моей первой учительницы по английскому языку. Ирина Сергеевна сжимала белку всякий раз, когда просила класс хором повторять: «А squirrel, a squirrel, a squirrel». Белке не везло. Нам, превоклашкам, слово никак не давалось. К концу года череп белки не выдержал сжиманий учительницы и лопнул, разорвав коричневый нарисованный глаз. Что, правда, не послужило поводом убрать a squirrel со стола. Белка с дыркой вместо глаза меня нисколько не мотивировала к изучению иностранного языка. А когда во дворе ребята постарше пересказывали младшим какой-то фильм ужасов, я, терпеливо дослушав до конца, растерялась, что резиновая белка без глаза в сюжет так и не попала. Видимо, это был какой-то ненастоящий фильм ужасов.
…Если бы тогда, раньше, давно, когда я не выговаривала «эр», считала, что лимонный цвет — самый красивый в мире, и мечтала стать пекарем, мне сказали: «Не плачь. Потерянное безвозвратно можно будет купить за обычные деньги и даже заказать доставку курьером!», любила бы я пластмассового Гену, коротко стриженную куклу и несчастного ежа так же сильно, как продолжаю любить их сегодня? Возможно, информация о том, что мои уникальные и неповторимые игрушки будут клонированы на десятилетия вперед и захватят Всемирную паутину (вот в ней-то и должна жить белка без глаза!), сделала бы меня менее нервной, совсем не сентиментальной и уж точно не такой наивной, какой я позволяю себе иногда быть. Но это было бы совсем не то, правда, муж?
А фото нет. Потому что мои потеряшки остались в тех временах, когда мы с сестрой рисовали фотографии цветным фломастерами, а наш брат делал из них самолетики и пускал с балкона на клумбы. Чтобы утром дворник, собирая их в железное ведро, ворчал: «Разлетались тут!». А те, что в интернете, они очень-очень похожи, но это совсем не те, что были у меня. Зря я сперва обрадовалась.