Автор: Анна Марина
Фотография: Marta Everest
С детьми арифметика не очень работает. Я имею ввиду, что двое детей — это не 2 x 1 (Наверное, и три — это не 3 x 1, но я не проверяла). Нельзя вот так взять и просчитать – стало в два раза сложнее? Проще? Веселее? Как? Разнообразнее. Второй ребенок — это не повтор младенчества первого. Все иначе. И не только потому что сам ребенок другой. Просто их двое. И, бывает, что опыт помогает, а бывает, что летит в тартарары, бодро напевая веселую песенку.
Иногда с одним ребенком кажется, что ты уже опытный родитель, и вдруг хочется еще одного. Ну, потому что младенчики умилительны и вообще почему-то мечтаешь получить все прелести по второму кругу — нежные младенческие пятки, пушистые макушки, абсолютное доверие в круглых малышовых глазах. Бессонные ночи, отваливающиеся руки и весь прочий треш мозг хитро прячет в отдельную папочку «ну было, и что?» Но вот в чем хитрость — это будет не по второму кругу, это будет по новому, совершенно другому кругу, и не только потому, что младенчик будет новенький и, наверняка, во всем другой. Их еще будет двое. Да, и младенческие пятки будут, и пушистые макушки тоже, и доверие. Но будет не только это.
Будет легче? Или сложнее? Будет интереснее, разнообразнее и неоднозначнее, если однозначно с детьми вообще когда-то бывает. С рождением младшего я перестала чувствовать себя правильной мамой. Вернее, какое-то время – да, хоть и с переменным успехом, но я прям наслаждалась собой – как здорово я подготовилась к рождению младшего, как клево мы подготовили дочку, как хорошо все идет, какие они умильные вместе… А потом малыш чуть-чуть подрос, и…
С младшим не работало многое из того, что работало со старшей. Например, следовать столь популярному совету «спи, пока ребенок спит» или читать книжку на лавочке, пока младший спит в коляске на улице — от горки слышалось задорное: «Мама! Смотри, как я могу!» Подросшая деточка тоже хотела внимания. И хотела очень много внимания, потому что вдруг маму приходилось с кем-то делить. И папу. И бабушку. А когда внимания от меня постоянно надо, и я при этом не выспалась, причем хорошо так, серьезно, значительно, хронически не выспалась – дать это внимание в позитивном ключе ой как сложно.
С другой стороны, иногда дети развлекали друг друга сами, а я могла за один раз выпить целую чашку чая. Конечно, спасал сад. Но вечером старшенькая возвращалась соскучившаяся, с опустошенным сосудом родительского внимания, требовала срочного восполнения, а младший тоже тут же, и спать уже не хочет, потому что днем выспался. Помню, в детстве, какой-то выпуск «Спокойной ночи, малыши», меня очень впечатлил – там тетя Таня (или какая-то другая тетя) раздвоилась, и смогла быть одновременно и с Хрюшей, и со Степашкой. Вот бы мне так, а! Где учат?
Зато иногда дети вместе играют. Или вместе раскрашивают стену какой-нибудь прекрасной фиолетовой гуашью. Или друг друга. Или читают книжки. Или наряжаются во все одежки, которые нашли дома. Иногда они сами находят компромиссы. Иногда они могут не только сами поругаться, но и сами помириться. Правда! Иногда не нужно играть в магазин, или в прятки, или строить что-то там из Лего – они делают это сами, вдвоем, совершенно без участия взрослых. Если повезет. А иногда можно играть всем вместе и гораздо веселее, чем раньше — ведь нас больше! С ними просто интересно! С каждым и с обоими.
Это удивительно, насколько дети одних и тех же родителей могут быть разными, непохожими, замечать разные вещи, интересоваться разным. Что точно умножилось, так это любовь. Несмотря на усталость, иногда опускающиеся руки и жажду одиночества. Несмотря на то, что детская ревность – есть, и разово проработать её не получается, а нужно – снова и снова. Любовь умножилась. Преумножилась.