Детство

Сегодня очередная годовщина со дня смерти папы. 21 год. Я только сейчас поняла, что и дальше, сколько бы лет не прошло, я все буду продолжать считать: 22, 23, 24… Ненавижу такую математику.

С мамой не так. С мамой я просто помню число. Саму дату, и очень трудно сосчитать «сколько». Память отказывается считать, сколько лет ее нет. Вот с папой иначе.

Что я помню о нем? Что летними днями я практически постоянно была с ним в деревенских полях. Развозила вместе с ним еду для трактористов, и это были последние месяцы жизни колхоза, когда ещё была столовая. В этой столовой всегда очень вкусно пахло, я любила там появляться. Это было «как большая». Или сидела вместе с ним в тракторе, когда он снова куда-то отправлялся по делам. Ходила вместе с ним отдавать в контору какие-то важные бумаги.

Однажды вечером мы сели в машину и поехали в поле. Наступила ночь, но все ещё шёл сбор урожая. Папа вышел, я спала в машине. Просыпаясь я слышала звуки техники, и видела яркие огни от фар. До сих пор для меня в этом ночном сборе урожая живет какая-то тайна.

Я любила ходить с папой на рыбалку. На пруду всегда было тихо и пахло сыростью. Где-то неподалёку разговаривала кукушка. А мы забрасывали удочки, и сидели молча, глядя на свои поплавки. Наверное, это была папина медитация.

От бабушки я знаю, что папа любил писать сочинения, и с математикой у него было хуже, чем с литературой. Это у меня от него, так всегда думала я. Может быть, но я ведь не знаю, любила ли мама писать сочинения. И не знаю, как она относилась к математике.

Детство далеким эхом отзывается во мне. Я вхожу в двери памяти, открываю их в те моменты, когда мне нужно опереться. А там за этими дверями запах сена, нагретого на солнце. Молодая кукуруза в початках, которую привозил папа с поля, а я играла этой кукурузой вместо куклы.

Там лошади пасутся за огородами, и мне нужно незаметно проскользнуть мимо. Там, за этими дверями меня до сих пор ждёт кружка свежего парного молока, ещё совсем тёплого. На самом деле, я больше любила холодное, но эта кружка молока вечером была моим личным ритуалом.

За этими дверями слышны звуки цикад, и огромное звёздное небо открывается с крыльца моего старого дома. Цветут ирисы, и, как всегда на папину годовщину, мы с мамой несём их на его могилу.

Детство имеет значение. Из всех этих маленьких, порой, едва заметных кусочков жизни, строится человек. И задача родителей, пока они могут быть рядом, научить ребёнка открывать нужные двери. Когда плохо, у ребёнка всегда должен быть при себе волшебный ключ.

Ключ этот должен отрыть дверь веры, если вдруг будет потеряна надежда. В другие дни важно умение найти ключ от двери силы, а ещё ключ от двери смелости идти дальше, если вдруг, на время, потеряна уверенность в себе. И, конечно, у каждого должна быть волшебная дверь тишины, войдя в которую, он может просто быть, ничего не говорить. Слушать. Смотреть. Наблюдать.

Ребёнок должен знать, что тишина — это хорошо. Такая тишина, как на пруду, рядом с папой, во время обычной рыбалки. И этот опыт — просто молчать вместе, он бесценен.