Автор: Валентина Медведева
Фотография: Marta Everest
Моему сыну 2 года 7 месяцев. Запомните, это очень важно.
Так вот, родился он вполне себе стандартным червяком, весом 3300 грамм. А набирал, как австралийская гусеница (это его так крёстная мать назвала, такая же ехидна, как и родная). Такой себе пухлячок классный. Сейчас щеки чуть сдулись и ножки-сардельки вытянулись, но комплекция «хозяйский барчонок» осталась.
Мальчик мой довольно сносно болтает, поэтому я учу его правильно отвечать на вопросы:
— Макар, ты забалованный?
— Нет, я сладкий мальчик!
На мою беду наш шуточный диалог услышала бабушка (не буду уточнять, по чьей линии) и нешуточно возмутилась. Чему, мол, я сына учу? Какой он сладкий мальчик? Он маленький мужичок!
Вы слышите, как при слове «сладкий» чуть слышно звучат первые гомосексуальные звоночки и на горизонте реет ЛГБТ-флаг? Вам неловко слышать слово «голубой»? Вы чураетесь тискать МАЛЕНЬКИХ мальчиков больше, чем им это, якобы, положено? Тогда я дам вам номер нашей бабушки, вам будет о чём поговорить.
Потому что я явно не чую опасности, не владею ситуацией и не умею воспитывать настоящих мужчин. Потому что я второй год отговариваю деда покупать внуку боксерскую грушу и перчатки. Потому что моё глупое материнское сердце подсказывает мне, что можно называть сына сладким и в два, и в три, и в тридцать три года (в качестве стёба), и это никак не повлияет на жизненный выбор, с кем ему спать.
И ещё потому, что прадедушка, папа нашей тревожной бабушки, неизменно называет внука «слататусей» и «сладким». А уж он точно далёк от всей этой гомосексуальности, гомофобности, полиаморности, феминизма и прочих модных тенденций.
Важный постскриптум: будьте добры и уважительны друг к другу, живите, как вам подсказывает сердце: хоть с мужем, хоть с тремя, хоть с табуреткой. Только давайте без пропаганды чего бы то ни было, а?