В который раз убеждаюсь, что мир детей удивителен и разнообразен. Без шуток. Дети — это существа из какого-то другого мира. С другой планеты, где нет ничего невозможного. Они доверчивы неизлечимо, патологически. И когда эта доверчивость угасает, как сосательный инстинкт новорожденного — тогда они становятся взрослыми. Перестают верить в Деда Мороза и духа Чарли…
Так вот про Чарли. Недавно мои ученики познакомили меня с духом по имени Чарли. Первым про него узнал Денис, а потом и весь класс подружился с этим странным созданием. Итак, дети мне поведали, что Чарли — это мексиканский мальчик, который давно умер, но, если его позвать, он приходит к школьникам и общается с ними, потому что скучает по своей школе и одноклассникам. Почему именно мексиканец и именно Чарли, никто мне не ответил, но было ясно, что вопрос о существовании духа даже не обсуждается.
Сейчас я дам подробную инструкцию, как вызвать духа Чарли. Приходит дух только к ученикам и только в школе. Нужно взять альбомный лист и поделить его на четыре части. То есть, просто поделить ручкой или фломастером пополам и еще раз пополам. Цвет ручки не важен. Можно неровно. В получившихся прямоугольниках криво написать в шахматном порядке слова «ДА» и «НЕТ». Письменными буквами или печатными — не принципиально. Еще понадобятся два карандаша, которые крест-накрест кладут в середину альбомного листа, так, что получается что-то вроде стрелки компаса, которая движется, останавливаясь в какой-либо из клеток с ответом. И тогда Чарли сможет с вами разговаривать.
Теперь начинается самое интересное: нужно выяснить, здесь ли Чарли. Для этого громко и четко спрашиваем: «Чарли, ты тут?» И начинается волшебство. Стрелка движется и показывает на любую клетку, какую — это уже не важно, если «ДА», то все понятно, если «НЕТ», это просто Чарли так шутит.
Совсем недавно на планерке меня опять ругали, что мои дети шумят, бегают на переменах, катаются по полу, под партами, борются и играют в армрестлинг. Теперь у нас идеальная тишина: дети общаются с духом по имени Чарли. Они могут сидеть все вместе кружочком, а могут разбиться по парам и вызывать духа все одновременно. И поглядывать, кому Чарли отвечает, а кого игнорирует. Это очень полезное занятие, вызывать духа, скажу я вам. У детей значительно повысился словарный запас и вообще развитие речи пошло семимильными шагами: ведь нужно настолько грамотно и четко сформулировать вопрос, чтобы на него можно было ответить «ДА» или «НЕТ».
Сначала детям было очень сложно. Например, ребенок спрашивал у Чарли: «Что сегодня на обед?» и понимал, что Чарли не может сказать : «Гречка с котлетой». Приходилось перефразировать вопрос: «На обед дадут гречку? На обед будет котлета?» и тогда Чарли отвечал вполне правдиво: «Гречка — нет, котлета- да».
Многообразие и сложность вопросов меня поражают с каждым днем больше и больше. Сначала все было просто, дети спрашивали, получат ли сегодня пятерку, дома ли мама и есть ли в кармане деньги. Теперь, когда они убедились, что Чарли готов с ними общаться, они расспрашивают его о том, есть ли жизнь на Марсе , стоит ли учиться в школе и не будет ли войны в ближайшее время. Дети учатся терпению и вниманию, потому что, пока дойдет очередь спрашивать, нужно выслушать каждого товарища, дождаться ответа и придумать свой вопрос. В общем, я очень довольна дружбой Чарли с моим классом, потому что раньше единственной альтернативой беготне и воплям на перемене был телефон. А играть в телефоне я запрещала, потому что портится осанка, зрение и, сами понимаете, игры на телефоне — не самое удачное времяпрепровождение для школьника, они и так его из рук не выпускают.
Меня радует, что пока дети не задаются вопросом, может ли Чарли читать на русском языке, если он мексиканец. Иногда у них возникает подозрение, что кто-то дует на карандаш, но быстро рассеивается, когда Чарли отвечает на вопрос так, как этого хотел ребенок.
Началась калибровка карандашей и фломастеров, как удачных и неудачных в процессе общения с Чарли. Потому что, если Чарли не отвечает, значит — карандаши или цвет фломастера ему не нравятся и начинается подбор лучших из лучших карандашей для Чарли. Теперь я горя не знаю — если раньше мои ученики через раз забывали карандаши дома, то теперь их пеналы полны карандашами и фломастерами на любой вкус и цвет, что не может не радовать меня, как учителя. Одновременно появились и альбомы.
А я как раз пишу на них характеристики, выпускной же класс, четвертый, и каждая характеристика содержит фразу: «Всегда имеет в наличии все необходимые школьные принадлежности».
Если ученики отвлекаются во время урока и начинают шуметь, я говорю, что Чарли не захочет дружить с такими лентяями и уйдет от нас к отличникам — и сразу глаза горят, урок проходит «на ура». Раньше мне приходилось тратить больше ресурсов на привлечение внимания детей. Теперь же мне помогает Чарли!
Это все школьные мои новости, а у Василия в саду — свое, садовское волшебство и свои переживания…
Сегодня он с удовольствием собирался в сад, выбрал игрушки, которые решил взять с собой, лопату, радостно тараторил всю дорогу, по пути рассматривая все вокруг и задавая тысячу вопросов в минуту, и вдруг, уже в раздевалке, замолчал и забеспокоился. Заглянул в группу — и разразился жалобным плачем. Я с трудом допыталась, в чем же дело.
Оказывается, его любимая воспитательница ушла на больничный, и ее заменяет другая, из младшей группы. Вася с ней тоже знаком. Как-то раз, когда он баловался, Васю привели к ней в группу и оставили «исправляться и осознавать». Это было, конечно, стратегической ошибкой воспитателя, потому что, в отличие от других детей, которые, оказавшись в незнакомой обстановке, действительно, исправлялись и осознавали, Вася был очень этому рад, и с удовольствием поиграл в новой группе новыми игрушками, и не хотел уходить, собираясь ужинать с новыми друзьями.
Так вот, эта самая воспитательница и пришла в Васину группу на замену. Вася, пользуясь тем, что человек новый, пустился во все тяжкие, решив проверить ее на прочность. Как я говорю, «на сгиб и излом». Ну, и эта чудесная воспитательница, сказала Василию, что у нее на юбке есть волшебный карман, куда она сажает всех хулиганов, заколдовывает их, делая маленькими, и потом в таком виде отдает родителям.
Васина фантазия иногда зашкаливала куда-то за пределы всех возрастных норм, а тут и вовсе разыгралась не на шутку. Он, запинаясь и плача, рассказывал мне о том, что очень боится попасть к воспитательнице в карман. Что он хотел вырасти большим, как папа. Что он не сможет мне помогать нести домой тяжелые сумки из магазина. Что наш кот решит, что Вася — это мышка и съест его. Что Лёник, несмотря на то, что он младший брат, будет в сто раз больше него.
Я, конечно, предложила просто не баловаться, на что последовал новый поток слез. Вася объяснил, что иногда не понимает, балуется он или нет, и не замечает, где кончается нормальная игра и начинается баловство. Его воображение рисовало ему маленьких детей, сидящих в тесном кармане, без игрушек, без обеда, без будущего…
Пришлось звать воспитательницу и проводить беседу. К счастью, она пообещала, что не будет заколдовывать Васю и сажать в волшебный карман. И даже переоделась в брюки без карманов вовсе, а Вася пообещал, что, как только ему скажут о том, что его поведение начинает переходить в баловство, он будет стараться не выходить за рамки норм и правил, принятых в детском саду.
В общем, на работу я чуть не опоздала, ученики, уже расположившись в школьном коридоре, начали спрашивать у Чарли, придет вообще учительница или нет.
Пожалуй, возьму альбомный листок, расчерчу и спрошу-ка я у Чарли тоже, будет ли сегодня планерка и придет ли ко мне комиссия на открытый урок… Пожалуются ли мне опять на Василия в детском саду… Напечет ли моя мама блинов к чаю… И прорежется ли, наконец, на этой неделе зубик у Лёника…