Автор: Agnes Callard
Источник: The New York Times, "Privacy project"
Эту историю мне не разрешили опубликовать в Твиттере:
Недавно мы ездили за покупками в супермаркет Costco, дети ссорились на заднем сиденье автомобиля, и я спросила у мужа: "Почему у нас такие плохие дети? Неужели это потому, что мы плохие родители?". Он ответил: "Да, но мы в этом не виноваты, у нас у самих наверняка были плохие родители". "Но ведь это же не их вина", - в свою очередь ответила я, и тут мой шестилетний сын со злостью закричал: "Во всем виноват Бог, это его вина!"
Реакция большинства из вас на эту историю является ответом на вопрос, почему мой сын не разрешил мне её опубликовать: он не хочет, чтобы вы считали его милым (он разрешил мне рассказать вам об этом в статье, при её написании права ребенка не были нарушены). Когда сын произносил эти слова, он не пытался быть забавным и поразвлечь нас. Он был зол - на меня, на мужа, на Бога и после моего вопроса о том, можно ли опубликовать историю в Твиттере, на вас, потому что знал, как вы на неё отреагируете.
Моему старшему сыну 15, он считает моё поведение в Твиттере недопустимым ("Почему вообще мир должен знать, что мы едем в Costco?”). Он считает, что учитель, наставник или ролевая модель должны поддерживать дистанцию и даже некий ореол загадочности, чтобы обеспечить уважение своих учеников, последователей или обожателей. Если люди не считают, что они знают вас, вам не придется переживать по поводу того, что вы у них в руках. Вы можете ограничить их мысли о вас.
Позволить другим о вас думать (что бы они при этом не думали, возможно, они находят вас смешным или презирают) - это потеря контроля. Почему же мы позволяем это? Что в этом привлекательного? Я считаю, что нас манит тот контроль, который мы получаем взамен. Социальные медиа сделали возможным Великий Обмен Контролями. Именно это и происходит со всеми нами сейчас, даже если мы этого не осознаём.
Если вы он-лайн (а вы, конечно же, он-лайн) - всегда есть шанс, что кто-нибудь использует вашу информацию.
Первым маленьким шажком в сторону Великого Обмена Контролями был переход от телефонных звонков к сообщениям. Общение по телефону требовало от участников быть на связи в одно и то же время, а следовательно, предполагало некие переговоры по поводу входа в разговор и выхода из него. Все эти "Можешь говорить, сейчас удобно?", а потом "Ладно, мне пора, я побежал! До связи! Рад был слышать" (только в кино можно просто повесить трубку). Всем нам приходилось висеть на телефоне дольше, чем хотелось. Эта форма общения предполагает подчинение воле собеседника.
Общение посредством сообщений, напротив, освобождает стороны от необходимости быть на связи одновременно. Но ценой этой свободы является другая форма контроля: контроль над данными. "Крылатые слова" Гомера вылетают из уст одного человека и направляются прямо в ухо другого. Текстовое общение требует фиксации слов: один человек их пишет, а другой, в удобное время, читает. А это значит, что слова оставляют след.
Представьте себе человека, у которого интрижка по электронной почте. Ему не приходится врать жене про командировки, также он избавлен от многих сложностей с любовницей - ему даже не нужно приглашать её на ужин. Электронная почта даёт ему контроль и возможность держать женщин вне поле зрения друг друга. Но у этого есть цена - очень грубый информационный след. У его интрижки есть текстовый архив. Если любовница вдруг решит написать об этом книгу, она будет точна, как ученый. Ей не придется полагаться на память или смутные впечатления. Она может анализировать общение и цитировать точные слова.
Наше возмущение тем, что происходит в социальных сетях, похоже на гнев мужчины по поводу того, что любовница украла его личную информацию. Мы хотели получить контроль, но не учли того факта, что у него есть цена. Мы хотели иметь возможность общаться с людьми только тогда, когда нам удобно. Мы хотели, чтобы другие не имели над нами власти. Мы хотели появляться и исчезать без объяснений. Мы с самого начала понимали, что эта форма общения - как интрижка без физического контакта - куда слабее другой, более затратной формы. Мы были готовы на жертвы, но не учли, что речь шла не только о потере глубины. Мы жертвовали... контролем.
Мои дети верно заметили, что проблема куда глубже, чем возможность Facebook заработать на нашей информации. Дело в том, что мы вкладываем часть себя в то, чем могут владеть другие. Если я передам вам слова моего сына, они перестанут быть "его информацией". Он не сможет контролировать то, будете ли вы смеяться над ними и каким тоном будете их обсуждать.
Мы не признаемся себе, сколько мы готовы заплатить за то, чтобы дистанцироваться от других людей. Когда мы предупреждаем будущих родителей о том, что младенец требует больших финансовых затрат, это не совсем правда. Мы платим, чтобы иметь возможность отдалиться от младенца. Если вы не хотите кормить его своим телом, вам придется купить бутылочки и смесь. Если вы не хотите, чтобы ребенок все время висел у вас над душой, вам нужно платить за то, чтобы развлечь его. Купить коляску, чтобы не тащить его на руках. Колыбельку, чтобы не спать с ним в одной кровати. Дом с отдельными комнатами, чтобы иметь возможность уединиться. Няню, чтобы от него отдохнуть. Все это дополнительные затраты. За младенцев не нужно платить, платить приходится за то, чтобы от них сбежать.
Всем нам необходим контакт, все мы хотим, чтобы нас замечали. И современный мир предлагает нам возможность делать это без моральных ограничений, которые традиционно управляли человеческими отношениями. Мы можем вступать в отношения без обязательств, без скуки и без необходимости уделять внимание другим. В Твиттере или Facebook никто не может обязать нас дослушать историю до конца.
Чрезвычайная притягательность этой формы общения заключается в том, что мы становимся хозяевам собственного времени. Но для этого необходимо еще и место - то самое место, где хранится вся информация и куда у людей есть доступ в любой момент. Необходимость хранить данные - это потеря контроля, который мы платим за получение другой формы контроля. Facebook - это почтовый ящик нашей любовницы, из которого в любой момент может произойти утечка данных.
Когда мы превращаем себя в текстовые данные, которые затем выставляем на всеобщее обозрение, эти данные могут быть прочитаны любым случайным прохожим. Мы отдаём себя во власть тех, у кого нет с нами связей, договоренностей или обязательств. Мы отдаем себя во власть людей, общения с которыми пытаемся избежать. Людей, которым мы не можем доверять.
Великий Обмен Контролями даёт нам власть над логистикой наших взаимодействий с другими людьми за счет того, что содержание этих взаимодействий переходит в чужие руки. Наши слова теряют крылья и падают на землю в виде данных.