Автор: Олег Батлук, писатель, автор книг Записки неримского папы, Мемуары младенца и Мистер Эндорфин
Фотография: Alicja Rodzik
— Вам надо поменьше нервничать, — говорил мой врач, к которому я хожу много лет. Я теребил тонометр на ее столе и уже успел вырвать из него какой-то шланг, — понимаю, что совет для современного горожанина невыполнимый, но все же...
«Современный горожанин». Звучит как ругательство. Встречал этот термин во многих исследованиях, и везде он выглядел не очень. Потребительская машина с торчащими отовсюду оголенными проводами.
— Старайтесь почаще бывать там, где вам спокойно...
Легко сказать, опять же. Мне вот, например, спокойно в итальянской Сиене. Но туда не наездишься. Тем более местные на меня уже косо поглядывают. Я своей подпрыгивающей шарнирной московской походкой порчу им весь фэн-шуй.
Есть еще только одно место, гораздо более доступное, где мне спокойно. Это детская Артема. Особенно в ней спокойно, когда Артема там нет. Тогда я могу прийти, лечь на разноцветный резиновый пол, смотреть на звёздочки на потолке, гладить плюшевого кота, не опасаясь, что он отгрызёт мне руку по локоть, как кот настоящий. От детей пахнет сказкой, и их комнаты — это маленький дремучий лес из нашего собственного детства.
Вернувшись от врача, который к моей нынешней горке таблеток подсыпал ещё чуть-чуть, для вкуса, я первым делом пошёл в детскую. Артем был ещё в садике. Я оглядывал комнату, улыбаясь загадочно, по-чеширски: книжки на полке, фломастеры и рисунок хтони на маленьком столике, игрушечный домик с миролюбивыми солдатиками (дембеля, наверное), машинки вальяжно в ряд, не трепещущие перед собянинской парковкой, шведская стеееееееенка!!!!!! Тахикардия, потные ладошки, гипервентиляция легких.
Хоть обратно к любимому врачу под светлы очи, второй раз за день (бесполезно: она закроет дверь изнутри на ключ и привалит шкафом). На самом верху шведской стенки, ЗА ступеньками лесенки, торчал Виктор — малолетний пупс моего сына. Виктор почему-то был голый и вообще выглядел неважно. А большеглазой голове, торчащей между деревяшками под потолком, позавидовал бы сам Гильермо дель Торо. Расслабился папа, погонял адреналин по венкам, спасибо, сынок.
Вечером, когда Артем пришёл из садика, я поинтересовался у него, что это за средневековье. Сын напомнил, как я накануне рассказывал ему про Эверест, так вот это он, Эверест. А Виктор — альпинист, залез на самый верх. А голый, потому что ему же жарко, когда он лезет.
Я сидел, слушал и кивал, с трудом возвращая голову в вертикальное положение, совершенно обессиленный и опустошенный. Словно на Эвересте побывал не голый Виктор, а я.