Я не устану славить Бога
За чудеса прожитых дней,
Что так была моя дорога
Полна светящихся людей.
За то, что ими был обласкан,
Общался с ними, говорил
Без опасения, без маски
И радость сердцу находил.
1960-е гг.
Александр Солодовников
Хочется написать о друзьях юности...
Может, многие усмехнутся, что я держусь за прошлое - и я их понимаю, часто так и есть, иногда возвращаюсь душой в юность, как в "место силы". Но думается мне, что дело не только в том, что прошлое идеализировано во многом - но и что-то дорогое оттуда остается неизменно и в нашем настоящем, реальном времени... Да, молодость чарует, воспоминания греют душу, но мне кажется, и те настоящие, которыми мы стали - по многим параметрам бываем ближе, и более чуткими, что ли, друг к другу, чем более "поздние" друзья... Хотя, конечно, и у меня самой есть такие "поздние" друзья, которые практически полностью меня принимают, даже не всегда понимая - а это очень дорого стоит... Но друзья молодости - и те, что были рядом эти 25-30 лет, и даже те, кого встречаешь очень редко, раз в десятилетия - особенно драгоценны сердцу. Конечно, надо признаться, что именно у меня, лично - такое особое отношение к моим студенческим друзьям, потому что именно они, своей заботой и вниманием, вытянули меня из жуткой ямы, когда я и не ожидала поддержки...
– Все, Мариночка, я отвезла анализы, – услышала я по телефону спокойный голос Лены, – завтра будут готовы.
– Ох, спасибо тебе, родная! – горячо поблагодарила я, – а то, если через поликлинику, то десять дней готовится, а мне срочно надо!
И уточнила:
– Леночка, ты легко их нашла? А то тут говорят, что лаборатория на каких-то задворках…
– Ты знаешь, они и вправду в каких-то дворах! – неожиданно рассмеялась подруга, – Ворота были закрыты, попыталась объехать, а въезда нигде нет! Пришлось припарковаться где попало и через гаражи перелазить во двор! Но ты не волнуйся, – успокоила она меня, – доставила в целости-сохранности!
Ну что у меня за подруги?! Чем я заслужила такое отношение?!
В зрелом возрасте, в дорогом «прикиде», бросив свою машину где попало, серьезная красивая женщина лазит по крышам гаражей, чтобы отнести в лабораторию баночку с чужими анализами! К слову сказать, не всякий бы еще взял в руки эту баночку без брезгливости – материал на анализ костного мозга, красный тоненький червячок, плавающий в формалине…
Лишь много позже я поняла, что на тот момент своей жизни я была в хронической депрессии. Мой брак развалился, а для меня, воспитанной в установке: "Семья - это святое", развал даже очень проблемного брака - был сильным ударом. Я долго приспосабливалась к новым обстоятельствам жизни (причем в основном психологически, а не экономически), и при этом не делилась своими бедами с друзьями, мне было неудобно нагружать их проблемами, тем более, я не видела, как они могут мне помочь, Я понимала, что этот путь мне нужно пройти самой, пережить свое горе. Я искала утешения в вере, читала много психологической литературы, пыталась помочь себе сама, но получалось не очень...
В какой-то момент я все-таки начала выходить из этого тупикового состояния, но было уже поздно – мое физическое тело дало сбой. Мне диагностировали онкологию. Детям 10 и 13 лет. Я упала в пропасть отчаяния.
Некоторое время я никому не говорила о диагнозе. Даже родители не знали. Я помню это необъяснимое ощущение, будто между тобой и всеми другими вдруг поднялась стена, которую не преодолеть. Прозрачная стена. Ты видишь всех, но – ты уже не с ними…
И поэтому я говорю – самое страшное, это остаться одному, когда тебе плохо.
Я сразу начала думать, кому пристроить детей, в случае моей смерти. И, конечно, в первую очередь подумала о Леночке – подруге моей с отрочества, с которой мы тренировались с 13 лет, потом учились в институте, и дети у нас родились в один год, сыновья. И мы когда-то были очень близки… Но в последние годы, как это нередко происходит, когда хорошего рассказать вроде нечего, а о плохом говорить не хочется - наше общение заглохло, в основном по моей инициативе. Мы и созванивались-то теперь только по праздникам, и давно уже не встречались и не говорили по душам.
И вот, пока я думала, оглушенная диагнозом, Лена буквально протянула мне руку и вытянула меня из-за страшной стены горя.
– Привет! – услышала в трубке я ее голос, – Ну, что, как анализы?
Ленка знала, что у меня взяли биопсию, потому что об этом я все-таки сказала ей, когда звонила позвать на похороны нашего любимого тренера, Юрия Ивановича. В тот день, когда я узнала о его кончине, у меня и взяли биопсию, и в разговоре я не смогла сдержать это в тайне от Лены.
А потом мы встретились на похоронах, и по моему виду – а я очень похудела, осунулась и почти не могла разговаривать – Лена и приготовилась к худшему.
Вот она и позвонила, зная, когда я иду за результатами. И оказалась первым человеком, кто принял удар моего отчаяния на себя.
Я не помню, что я ей говорила, помню, что не плакала, а наоборот, была заторможена, в шоке. Лена приехала через полчаса.
Она не стала меня жалеть и утешать, а сразу приняла деловитый тон, что мне и было нужно. Лена настроилась на борьбу, и это было очень кстати – я успела начитаться разных ужасов в Интернете и приготовилась только умереть.
– Так, – начала она, присев за кухонный стол, – и что теперь предлагают врачи? Как у нас лечат такие заболевания?
Я начала рассказывать ей, что успела узнать, опять же, из Интернета – до врача я еще не добралась, анализы не отнесла.
Лена внимательно и внешне спокойно меня слушала и высказывала свои соображения, что мы сможем сделать, если события будут развиваться так, что нужно будет искать лечение заграницей.
– Слушай, Мариночка,- осторожно сказала она мне, – давай мы откроем тебе счет и разместим его в соцсетях. Ребята все равно деньгами захотят тебе помочь, возможно, так будет удобнее…
Вначале я от материальной помощи отказалась наотрез. Мне было неудобно брать деньги и ничего не отдавать взамен. И лишь потом, когда я поняла, сколько затрат потребуется, чтобы пройти курс лечения даже при оплате дорогущих лекарств по полису (какое счастье!), я согласилась на открытие счета.
Однако со счетом все-таки не получилось, и ребята помогали мне по-другому.
Но это все было потом, а на тот момент я еще надеялась, что обойдусь своими ресурсами, главное, чтобы подобрали верное лечение. Дело осложнялось тем, что окончательный диагноз еще не был поставлен – только тип заболевания и стадия (не первая, скажем так). Предстояло пережить кошмар всех заболевших в России людей – двухнедельные новогодние каникулы, когда на лечение не принимают и закончились все квоты…
Мне было трудно разговаривать – опухоль перекрыла горло, и в основном я переписывалась смс-ками. Информация о моей болезни очень быстро распространилась среди друзей, и каждый считал своим долгом поддержать меня хотя бы словом, а очень многие – и делом.
Конечно, меня навещали мои коллеги и родители друзей моих детей, они тоже помогали мне материально, но все же, не погрешу против истины, если скажу, что главную тяжесть моей болезни разделили со мной мои институтские друзья.
Меня взяли в плотное кольцо заботы, со всех сторон пытались подложить соломку, предугадывали мои просьбы и желания – в общем, это было именно то, что называется «у Бога – наши руки».
Собравшись умирать, уверенная, что мир ничего не потеряет от моего отсутствия, я получила вдруг столько любви и заботы от добрых людей, что моя опустошенная душа наполнилась ею, как наполняется пустой, растрескавшийся кувшин целебною водою. Хотя физическое состояние мое до начала лечения лишь ухудшалось, моральное становилось лучше.
Как я благодарна еще одной своей институтской подружке, Марине, и ее мужу Юре! С Юрой до того времени мы почти не общались, я как-то робела в его присутствии. Немногословный и на вид суровый, в этой ситуации Юра раскрылся мне совсем с другой стороны. Он поразил меня какой-то бескрайней душевной щедростью и всегдашней готовностью оказать помощь. Маринка скрупулезно выясняла, когда и куда мне ехать – ребята возили меня на анализы, в храм, Юра забирал меня после госпитализации, чтоб я не собирала вирусы в такси, и помогал мне заносить сумку с вещами домой… Если я долго не звонила, уже стесняясь обременять их, Юра с Мариной звонили сами, и выуживали из меня всю информацию, тут же предлагая свою помощь.
Света, Вика, Леша с Леной, Геля, Миша, Володя и другие... Все имена не написала, но помню каждого. Я не смогу перечислить всего, что делали для меня друзья, причем, без всяких просьб с моей стороны. Мне непрестанно звонили (когда я уже смогла разговаривать), так, что я, закончив разговор с одним, почти сразу принимала другой звонок, и каждый из абонентов старался поддержать, развеселить меня, предложить помощь – и этим не давали места страху, который возникает от ощущения того, что ты остался в беде один…
Постоянно приносили еду – разные продукты, но самые лучшие и «витаминные», по их разумению – фрукты, овощи, красную рыбу, бульон т.д. Я никогда не питалась так полноценно, как во время прохождения этого тяжелого лечения, и это – заслуга моих друзей! Это же так дорого! Но и заботу о материальной составляющей моей жизни разделили со мной они, периодически передавая мне «пособие», собранное «по кругу» и отказываясь брать деньги обратно.
Я вышла в ремиссию, и пока, Слава Богу, нахожусь в ней. Жизнь постепенно вернулась в привычную колею, но все же обогатилась новыми красками. Я начала писать, тексты публикуются в Интернете, в бумажных изданиях, а главное - нравятся моим друзьям. Еще одно важное дело, которое занимает мою жизнь - это волонтерство в детских больницах. Я хожу к деткам с занятиями по рукоделию, с чтением сказок, и делаю это потому, что мне очень хочется это делать - возвращать детство в больницы, возвращать, хоть немножко, радость "свободной" жизни в замкнутый мир больничных палат... Ведь эту радость мне в свое время вернули другие, и теперь, зная, что такое - жизнь в больнице, я стараюсь тоже помочь, как помогли мне.
Я всегда говорю, что люди нужны людям. Любовь, выраженная в делах, спасла меня тогда, когда я уже ничего хорошего не ждала от жизни. Любовь добрых людей, моих родных, моих друзей. Особенно - друзей, потому, что когда они вдруг опять собрались рядом, я вернулась в то время, где еще не было тяжелых потрясений, и все было наполнено надеждой и верой в лучшее будущее! И эта надежда и вера вернулись ко мне через них, и дали мне силы жить.