Вася не любит учиться. Вася обожает влоги на ютьюбе, а сказки Пушкина его, видите ли, пугают.
Помню, как моя подруга Аня спросила: “Катя, а что Вася любит смотреть?”
Я замямлила нечто неопределенное про “фиксиков”, но не тут-то было. Аню не проведешь.
– Фиксики – понятно, так все говорят, ну а на самом деле?
На самом деле – желейный медведь Валерка. И его друг Желтобрюх. Причем с адским ударением на “о”, от которого человека старой школы начинает аллергически штормить.
Я – человек старой школы. Тоталитарный тиран и деспот. Кроме того, не забываем, учителя русского языка и литературы – бывшими не бывают. А я как раз училка.
Усадила поклонника Желтобрюха за занятия. Он ныл, скакал, два раза ел, шесть раз пил, четыре раза сходил в туалет, громко пел песню собственного сочинения “Мама, ты меня не любишь”. Но шаг за шагом, потихоньку, постепенно втянулся. Поделился со мной достижением:
– Мама, я догадался, как быстрее делать уроки!
– Как, – спрашиваю.
Вася посмотрел в окно туманным взглядом чайльд-гарольда. Вздохнул. И бросил реплику, гладкую и смертельную, как пуля:
– Тебе – не понять!
Отпустила к дедушке поиграть. По возвращении полюбопытствовала:
– Как дела? Чем занимался?
Вася ответил нераспространенно. Сдержанно, если не сказать – холодно.
– Прыгал на диване. Подустал.
Пришел мистер Филип. В своей церемонной английской манере (интонация – сплошные с горки на горку), спросил:
– What are you wearing, Василий?
Вася сделал вид, что ничего не понял, спрятался за моей спиной, путал слова, артикли, времена.
Мистер Филип не сдался. Перестроился на более перспективную методическую задачу.
– What is your mom wearing, Василий?
Тут Вася охотно, без запинок, ответил:
– My mom is wearing пуфи-пуфи.
Мистер Филип остолбенел, но уже через секунду разразился целой серией разнообразно-однообразных английских “оу”.
Потом, не глядя мне в лицо, как будто я – английская королева, а он – мой изрядно застеснявшийся вассал, сделал великий джентельменский комплимент:
– Оу. О! This пуфи-пуфи is very nice!
В конце уроков Вася вдруг восстал.
Крикнул:
– Мама! Ну сколько можно говорить, что мне делать! Я тоже хочу командовать!
А я не против.
Давай, говорю, сынок.
Вася воздел подбородок к небу. Прислонил к губам несуществующий пионерский горн. И вскрикнул звонким, требовательным, командирским голосом:
– Мама! Обнимание – на меня!