...Давным-давно, в первых числах марта, когда самоизоляция ещё не стала мейнстримом, меня пригласили выступить в Питере.
Я поехала, взяв с собой только годовалого Льва. Во-первых, потому что оперативно сцедить столько молока, чтобы Льву хватило на пару дней, смогла бы редкая корова-медалистка. А у меня повышение утренних надоев — не основная цель на 2020.
Во-вторых, первый год сада у старшего ребенка, поэтому я оглядела численный состав детей и взяла с собой только наиболее здорового. Ну, как здорового? У него к тому моменту три недели как был бронхит, но мне уже не важно: я с января узнала такие словосочетания, как «бактериальный коньюктивит», «инфекционный трахеит» и, конечно, «вирус неизвестного генеза», выкосивший за один день всю Яшину группу детского сада, оставив только троих детей. Видели бы вы, как высоко были задраны носы их родителей в чате. Типа, да, у нас ребёнок спит на подушке из снега, на завтрак ест мюсли из стальных опилок и это от него вирусы самоизолируются, а не он от них.
Ну что за несправедливость! На их снобском месте должна была быть я!!!!! Это же у меня ребёнок в минус 13 ходит в футболке, если очень хочет. И вообще, мои дети не болеют всякими вашими плебейскими ОРВИ, только если съел что-то не то, или после прививки температура, или психосоматика... эх. Чертов сад. Все мое материнское самомнение испортил.
...Год назад подружка подарила мне какой-то модный градусник xiaomi miaomiaoce — его нужно клеить на ребёнка, он по Bluetooth соединяется с телефоном и передаёт данные в режиме онлайн, и может разбудить маму, если температура выше скольки-то там.
— Эээ, спасибо. — Неуверенно сказала я, и кинула его на полку. Когда-то она дарила мне красные меховые наручники... Да, жизнь нас не пощадила.
А через месяц мне нужно было в роддом — выпускать Льва на волю. И, конечно, прямо накануне Яша впервые выдал несбиваемые 38, плавно переходящие в 39. Меня знакомая предупреждала, что вот ее старшая дочка в такой же ситуации пожелала маме мягких родов с помощью своего воспаления легких. А у другой мальчик сломал ногу, и она со схватками отвезла его в травму, там передала приехавшему мужу и со спокойным сердцем отправилась в роддом. Так что я не сильно удивилась, но и не обрадовалась.
Но тут я вспомнила про этот градусник. Приклеила, установила приложение... а оно прямо как курс рубля — ничего хорошего, но оторваться невозможно. Да ещё на голубеньком фоне. Только в тот вечер Яшина температура и российский рубль ползли в разных направлениях. Я так увлеклась, что маме пришлось мне напомнить, что можно и рукой потрогать больного ребёнка, и ну там время с ним какое-то провести, а не только пялиться в приложение.
Сижу, обтираю страдальца мокрым полотенцем, и вдруг соображаю:
— Мам!!! А ведь вот сейчас новый родится, и, если он тоже заболеет — я и ему смогу измерять температуру этой штукой, хоть всю ночь! — Мои глаза азартно блеснули.
— Ну только надо второй градусник купить. — Замечает мама.
— Нет! — Победоносно говорю я. — Я тут в приложении второго ребёнка добавлю, и все!
— Ааа. — Медленно протягивает мама, родившая меня и моего брата. — Точно. В приложении. Дети же никогда не болеют одновременно.
...Я вообще всегда думала, что самое ужасное — это когда болеет твой ребёнок. Но благодаря саду я узнала, что нет. Самое ужасное — это когда болеют два твоих ребенка, а ты уложила одного, потом другого, потом первый зарыдал во сне, ты метнулась успокоить, и вроде уже почти успокоила, но тут в другой комнате зарыдал второй. Тоже горячий. И ты думаешь: «Так, ладно, эту миссию я провалила. Но я же сохранилась в начале уровня? Давайте откатим. А, сохранилась 5 лет назад? Ещё лучше! Откатывайте»
В череде цепных болезней января-февраля у Яши начались какие-то непонятные приступы кашля (я, конечно, подозреваю, что это был коронавирус. Впрочем, вы же тоже думаете, что вы всей семьей уже давно переболели, верно?). Я позвонила нашему любимому педиатру Фаине Рохлиной, она говорит:
— Я в Москве буду в конце недели и послушаю лично. А пока Яше можно вот это лекарство через ингалятор. А Льву — полови...
— Но Лев не болеет! — Возмущенно прервала я ее.
— Да. — Согласилась она и невозмутимо продолжила. — А Льву, когда заболеет, — половинную дозу и разбавить физраствором. Ну зачем вам мне ночью в панике звонить?
— Действительно, зачем? — Думала я ночью, держа хрипящего Льва в одной руке, а другой разводя половинную дозу физраствором.
...Так вот. На момент отъезда в Питер прошло уже три недели с той ночи, детям успели очно поставить диагнозы, Яша успел заболеть чем-то новым, и мы отправились только втроём: я, Лев и затухающий бронхит.
За пару дней под присмотром бабушек и дедушек Лев приободрился, и я была уверена, что бронхит повержен.
Однако в обратном сапсане какая-то неприятная женщина с хорошо поставленным голосом объявила остановку в Твери ровно через 10 минут после того, как я уложила Льва. Лев проснулся, заплакал. Я беру на ручки — и понимаю, что он ещё и горячий от стресса.
Качаю его на руках, чтобы успокоить, и тут в вагон входят два амбала с суровыми лицами и обликом охотников за привидениями — в полных костюмах химзащиты. С пушками-тепловизорами. И карикатурным полицейским сзади, типа Лестрейда — он, наверное, тоже спасался бы от коронавируса бахилами и ватно-марлевой повязкой, сползшей с носа.
Тем временем охотники пошли по рядам, бегло наводя пушку на каждую голову.
И вот они идут все ближе. Ближе к нам. И наводят пушку на Льва... и останавливаются.
Никогда ещё моя рука, придерживающая горячую голову Льва, не обладала столь мощным охлаждающим эффектом. Однако охотник навёл на него пушку ещё раз. И ещё раз.
И на третий раз Лев зашёлся таким приступом кашля, что я представила себе все посекундно — как нас тащат в медицинский автозак, как везут в какой-нибудь Климовск (естественно без детского кресла), как через 4 часа поездки у меня кончается еда для Льва, и дальше все как в тумане. Но сквозь туман видно, как нас привозят в палату на 6 мам с 6 детьми, у половины туберкулёз, у другой половины менингит, а у медсестры коронавирус. Вот на этом уже совсем туман, дальше смотреть не хочется.
В реальности же охотник стоит с пушкой, наведённой на затылок Льва, и смотрит мне в глаза.
Я смотрю ему в глаза.
И они проходят дальше. А меня трясёт ещё несколько часов.
Знаете, вот в фильмах про Холокост такое часто — когда нацисты обыскивают дом, и один нацист идёт в какую-то дальнюю комнату, и слышит лишний скрип, и видит отчаянные глаза... и уходит. Потому что люди, видимо, все-таки присутствуют везде.
Забавно, что мы с родителями накануне посмотрели классный фильм «Кролик Джоджо», где есть похожая сцена. Очень советую. Не только из-за сцены, а потому что это, наверное, единственная известная мне КОМЕДИЯ про Холокост. Причем сделанная тонко, и даже не как в «Жизнь прекрасна», когда весь смех — сквозь страх и ужас. Нет, тут он очень естественный, потому что в глазах режиссера-актера-сценариста-комика Тайки Вайтити смешное должно быть почти везде, а иначе зачем? Разделяю такой подход всецело. А вообще — это сказка про Карлсона. Просто там вместо Малыша — десятилетний арийский мальчик. Ну и Карлсона он себе придумал тоже соответствующего 1944му году. Которого играет сам Тайка.
Который только наполовину маори. А на вторую — хорошо понимает, что такое Холокост. Как и примерная арийская мама Скарлетт Йохансон. В общем, ирония в фильме заложена везде, рекомендую.
..Температура у Льва упала уже через час. А через пару дней прошли даже остатки хрипов. Но мы все равно осели на карантине, потому что обстоятельства изменились. Итак, про карантин — в следующей серии.