Новая 13 глава серии про Люкке, специалистку по необъяснимому. О добре и зле. О том, что любовь всегда побеждает.
Глава 13
— И ты хочешь сказать, что любые плохие мысли, любые пожелания кому-то зла, которые появляются в нашей голове – они не наши? Нам не принадлежат?
Да ничего я, если честно, не хочу сказать. Я вообще терпеть не могу разглагольствований про «добро и зло». Особенно сидя в кафе, на стенах которого неизвестный художник изобразил террасу под открытым небом, силуэты людей за столами, а на горизонте – причудливые очертания невиданных зданий, убегающие в неизвестные пределы линии рельсов, робко начинающие свой путь поезда… Но надо что-то ответить.
— Так или иначе, — говорю я, — но если ты считаешь пришедшую плохую мысль не своей, а чужой – то ты ей и не подчинишься. Потрясешь головой, как от надоедливой мухи, и забудешь. А вот если ты эту мысль считаешь собственной, выстраданной, частью тебя – то ты к ней прислушаешься. И пойдешь и сделаешь.
**
Рик тогда еще не вернулся. Да, я могу рассказать немало историй, которые будут начинаться с этих слов.
Можно начать и иначе. Например, так:
— Девушка, о чем вы думаете?
Этот вопрос был задан мне толстеньким человечком в очках и с портфелем, который, видимо, надеялся, что я буду двигаться по дороге вперед, прочь от автобусной остановки. Но я остановилась, и его нос уткнулся в мое плечо. Человечек высвободил нос, потряс головой, задал мне тот самый вопрос и куда-то ускакал – в ту сторону, в которую направлялась большая часть прохожих, кто быстрее, кто медленнее.
А я могла бы и ответить на его вопрос. Я думала о том, как после тренировки разболелось плечо. О том, что собирается дождь. О том, что Касси сегодня не смогла пойти со мной в кафе («набирать только что потерянные калории», как она это называет). О том, что как бы я ни старалась – наверное, так и не смогу никого ловко бросить через плечо, как наш новый тренер. Он нас к этому готовил – готовил, а у меня все равно никак не получится. Вот сколько мыслей, а человечек не захотел об этом слушать.
Откуда-то из детства вспомнился необычный приторный вкус. Что это могло быть? А вот что! Много лет назад везде продавались жевательные конфеты. Конфеты были очень хулиганские: в форме сигарет, так что взрослые нередко подбегали к нам с подружками, чтобы поругаться. Одни, узнав, возмущались: «Глупые шутки!» Другие смеялись вместе с нами. Сейчас вряд ли разрешается продавать такое детям. Хотя …может быть, их еще можно найти где-нибудь среди товаров для взрослых?
Бинго! Через какое-то время я уже выхожу из магазина, зажав в зубах сладкую «сигарету». Еще немного постою с ней вот так, как в детстве, а потом можно будет и съесть. Улица почти обезлюдела, видимо – все уже убежали и унесли свои портфели, пока я тут предаюсь воспоминаниям.
— Не надо!
Это что еще такое? Я обернулась на крик. Прямо на меня несся невысокий крепкий парень в красной кепке. Я замерла. Расстояние между нами сокращалось все быстрее, а мои ноги не двигались с места.
Зато когда он выбросил руку вперед, к моему лицу, все мое тело отреагировало единым слаженным движением, и через мгновение незнакомец лежал на земле. Получилось! У меня получилось! Тот самый бросок, ура! Я даже не выпустила изо рта конфету.
У парня, лежавшего на земле, было совершенно несчастное лицо.
Оно стало еще несчастнее, когда «сигарета» исчезла у меня во рту.
— Да она ненастоящая, — объяснила я.
**
— С такой реакцией в полиции работать, — криво улыбнулся Джей. Всё-таки он ушибся, что б ни говорил теперь.
Я отпиваю кофе. Вкусный, как всегда.
— Работай я в полиции – и то бы удивилась, зачем ты бросаешься посреди улицы на незнакомых людей. Еще и в лицо лезешь. Другой бы мог и посерьезнее отреагировать. Или ты только на женщин бросаешься?
Джей покраснел.
— Это больно, когда курят, — сказал он наконец. – От этого умирают. Я не хочу, чтоб кто-то умер.
«Сложный случай», — подумала я про себя. Тем временем Джей положил мою визитку на стол и начал ее разглаживать. Карточка вылетела из моего кармана еще на улице, новый знакомец подобрал ее. Пришлось объяснять.
— Слушай, Люкке, — произнес он вдруг. – А вот как ты считаешь… может ли человек одним своим желанием нанести вред другому человеку?
Несмотря на кофе, мне стало зябко. И очень захотелось уйти.
— Вот смотри. Если человек, например, ко мне плохо относится и дарит мне какую-то вещь. И мне от этой вещи плохо…
— Тогда надо эту вещь выкинуть. С чего он вообще тебе что-то дарит, если он тебя не любит?
— Так как раз чтобы вред причинить. Вот ты, как специалист по необъяснимому, что думаешь?
— Я не люблю рассуждать гипотетически. Это либо происходит, либо нет.
— Но ты считаешь, что это возможно, да?
— Не встречалась.
— Но смотри, колдовство-то существует?
Я вздохнула. Громче, чем хотелось.
— Может быть, что-то похожее и есть. Человек хочет навредить другому, своей волей «открывает двери» в наш мир другой силе. Почему бы и нет? Но чтоб кто-то просто пожелал плохого и оно сбылось – ну не знаю. Некоторые люди так ругаются на окружающих – все б уже померли давно. Слушай, а зачем ты вообще во все это лезешь?
— Затем, — сказал Джей и постучал ребром визитки по столу. – Затем, что мне и моим друзьям нужна твоя помощь.
**
Грета, миниатюрная блондинка лет тридцати, казалась напуганной. Я не сразу смогла привыкнуть, что у человека может быть такое выражение лица. На Джея она смотрела с доверием, но ее черты все равно оставались будто бы стянутыми в маску. В маску испуга, тревоги.
По дороге Джей предупредил меня, что Макс, маленький сын Греты, болен от рождения. А заодно и рассказал всю историю. Как с некоторых пор в один и тот же день года для ребенка стали приходить игрушки в подарок. Как после этих «подарочков» мальчику становилось хуже. Вот только игрушки были настолько милыми, что забрать их у него уже не получалось.
— В этом году история повторилась в третий раз, — шмыгнула носом Грета. – Я была уверена, что подкараулю, когда коробку принесут, и просто выброшу ее. Но тот, кто их приносит, дождался, когда Макс был во дворике, и поставил эту коробку так, чтобы малыш и увидел ее, и мог ее достать. Он уже распаковал этого несчастного козла и нес обратно, он даже с кресла своего смог встать и потихоньку дойти до ворот и обратно! И я не смогла отнять!
— Козла?
— Идемте, — кивнула Грета, и мы втроем отправились в комнату Макса.
Макс оказался живым и веселым пареньком лет семи. Кто такому малышу захочет причинить вред? Когда мы вошли, он увлеченно читал какую-то увесистую детскую книгу о космосе, лежа в кровати, вокруг громоздились полки с книгами, игрушечными машинами, конструктором и прочими детскими радостями. Он очень обрадовался гостям и рассказал нам про все, что было в комнате, не пропустив ни одной детали.
А в самой кровати, у стенки, находились три прекрасные плюшевые игрушки. Котенок, щенок и козленок в кепке.
— Твои друзья? – спросила я.
Макс улыбнулся самой очаровательной из стеснительных улыбок, которые я когда-либо видела в жизни, и обнял плюшевых зверей.
**
Начать мы решили с самого простого. А именно – с замены игрушек на другие. От растерянности (потому что мне до сих пор казалось, что «испорченные игрушки» — это миф, который Джей и Грета выдумали и верят в него) я предложила их заменить – и Джей вцепился в эту идею. Если они действительно вредны – то удалить их совершенно логично. Если нет – то, по крайней мере, такой шаг стоит предпринять ради всеобщего спокойствия.
Найти такие же – легко сказать, да нелегко сделать. И если за котенком и щенком мы с Джеем пробегали по Городу всего какую-то неделю («нет, это у вас медведь, а не кот, и нет, нам медведь не нужен»), то козел в кепочке обнаружился только у одного коллекционера. Коллекционер встретил нас босиком, в некоем подобии тоги (а может, это была просто вышитая простыня?) и с дымящейся трубкой во рту. Собирал он вовсе не игрушки, а вообще все подряд, и дом его был захламлен до предела. Дяденька в тоге заломил за козлика такую несусветную цену, что мне стало страшно. Но Джей покорно достал бумажник. А я была рада скорее выбраться из логова весьма странного человека. Кого только не встретишь.
Замена прошла спокойно: Грета сказала сыну, что игрушки пора отнести в химчистку, и послушный сын даже не протестовал. Новые плюшевые друзья благоухали отдушкой (а козел – еще и, немного, дорогими сортами табака, тут даже чистка не справилась), и Макс встретил их радостными объятиями.
Перед тем, как выбросить старые игрушки, Джей сунул их мне в руки:
— Ты что-нибудь чувствуешь от них?
Вот интересный человек. Если ты считаешь, что они наносят вред здоровью – то зачем ты их таскаешь сам и вручаешь другим? А главное – как можно было не догадаться заменить их за такое время? Но, видимо, некоторым людям жизненно необходим катализатор со стороны. Которым и выступила встреча Джея со мной.
— Чувствую, — сказала я, — что мы зря хорошие игрушки выбрасываем.
— А что мы будем делать теперь?
— Искать, разумеется. Мы должны выяснить, кто приносил эти подарки.
— Начнем завтра! – бодро ответил Джей и нацепил на голову кепку поглубже. Чем мне немедленно кого-то напомнил.
На следующий день он появился в дверях моего гостиничного номера. Точнее – появились его ноги в джинсах. Всё остальное было скрыто необъятным ворохом бумаг. Откуда-то из-за этого вороха выглянула испуганная девочка с ресепшена.
— Всё хорошо, все хорошо, — закивала я, и девочка исчезла.
Ворох в виде Джея кое-как дотопал до стола и обрушился на полированное покрытие.
— Это маскировка, что ли? – засмеялась я. Но Джей был максимально серьезен.
— Это подозреваемые, — изрек он.
Я села за стол, который теперь весь был усеян фотографиями, вырезками из местной газеты и записями. Джей приступил к комментариям:
— Вот это-соседка слева, Тесса. Вроде бы неплохой человек, но я видел, как она странно смотрит им вслед, когда Грета везет малыша на прогулку. А вот это- сосед справа. Тоже ничего старичок. Но вот в этой статье говорится, что десять лет назад у него была тяжба с соседями – не с Гретой, с другими – за пятачок земли у забора…
— Стой, стой, — не выдержала я. – Так у тебя тут наблюдения за половиной района, включая домашних животных. Мы за месяц не справимся. Давай по пунктам: есть кто-то, кто плохо относится к Грете?
— Таких не знаю, — почесал лоб Джей. – На праздники, или когда у Макса день рождения, например, — наоборот, их вся округа заваливает тортиками и подарками…
— И только в один специфический день ни с того ни с сего ему дарит подарок только один человек. Так? И этот день…
— Пятнадцатое июня, — хором сказали мы.
— Что такое это самое пятнадцатое июня для дарителя? Как оно связывает его и Грету? Вот что нам надо выяснить прежде всего, — объяснила я.
— Понял, — отреагировал Джей. Он в момент собрал бумаги со стола и исчез в двери.
— Ну и ну, — только и сказала я.
**
Ветерок осторожно перебирал кружевные занавески. На ночь обещали дождь с грозой, и не верилось, что их принесет вот этот самый ветерок.
— Сначала я считала, что врачи ошиблись, — тихо сказала Грета. – Генетическое заболевание, приступы, может не научиться ходить – всё это было не о нас, как из другого мира. Но случился первый приступ… Больница. Страх за Макса, страх, что все это навсегда. Врачи действовали прекрасно, опасность быстро миновала. Но…
Она горько улыбнулась:
— Нам все повторяли, что заболевание крайне редкое. Но какое же оно редкое, если в тот же день в эту же больницу привезли мать с таким же малышом! Один город, почти один возраст детей, и первый в жизни приступ в один и тот же день! Такие совпадения – разве бывают? Я помню, как она кричала от ужаса, потому что все занимались моим ребенком, а к ее малышу прибежали с небольшим опозданием. Был большой скандал. Она не хотела понимать, что дело в уже существующей болезни, кричала, что ребенок был здоров, а опоздание врачей сделало его больным. Собиралась жаловаться на докторов и даже на меня с Максом. Я сидела и рыдала. Мне было жалко и Макса, и эту несчастную мать, которая просто не может принять того, что происходит. Мне самой понадобилось очень-очень много времени, чтобы понять и принять. Мне помогали. Оставались понянчить сына, чтобы я сходила в группу поддержки: незадолго до рождения Макса у меня умер папа, группа успела стать моим вторым домом, они меня и в остальном поддержали. Там я и с Джеем познакомилась. Его мама умерла от рака, она много курила…
— Так вот оно что, — сказала я, вспомнив наше знакомство.
— Бедная мать этого бедного малыша. Ее звали Дарлен… Да, Дарлен. Был такой теплый день, июнь…
— Пятнадцатое число? – вырвалось у меня.
— Да, в ночь на пятнадцатое. А как вы…
Грета ахнула и поднесла руку ко рту. И в этот момент в незапертую дверь ввалился Джей.
— Люкке, я все проверил! Пятнадцатого числа – день рождения одного из соседей! Знаешь, чей?
— Мы его обязательно поздравим, — ответила я. – Но потом. А сейчас мне нужен адрес совсем другого человека!
**
Раскат грома грохнул так, будто это мешок камней кто-то вывалил на гулкую поверхность. Джей подскочил. После этого оглянулся по сторонам и постучал в добротную деревянную дверь.
Дверь открылась. На пороге стояла женщина с белыми волосами, накрашенная, старше Греты.
— Здравствуйте, — сказала я. – Мы…
— Мы друзья Греты, — сказал Джей и пристально посмотрел на женщину.
— То есть все-таки догадались, — медленно произнесла хозяйка. Она спокойно повернулась и пошла в глубь дома. Джей двинулся за ней.
Она села в кресло. Джей встал напротив нее. А я просто спросила:
— Зачем?
— Зачем? – на лице Дарлен появилась утрированная удивленная гримаса, как будто она играла в дешевой комедии. – А вы не понимаете – зачем?
Она резко встала.
— У вас есть своя жизнь. У вас есть ребенок. Все идет хорошо. И вдруг глупая случайность, и медицинская помощь твоему ребенку оказана не сразу, и вся жизнь летит кувырком. Вся! Твоя! Жизнь!
Не «ребенка». «Твоя». Я сглотнула. А Дарлен продолжала:
— Все могло еще сложиться хорошо. Но приехала эта никому не нужная Грета с ее никому не нужным отпрыском…
— Его зовут Макс! – угрожающе рявкнул Джей.
Я встала между ним и Дарлен:
— Подождите, подождите. Но ведь вовсе не Грета виновата в том, что ваш ребенок…
— А кто же! – на лицо Дарлен упала тень, хотя люстру, разумеется, никто не перемещал. – Именно она! Все должно было сложиться иначе!
— И вы начали посылать им игрушки? Каждый год в этот день? – уточнила я, оттесняя Джея, который уже дышал за моей спиной.
— Да! Я хотела, чтобы им было плохо!
— Вот так вот просто, решили – и все, именно три года назад? Не четыре, не пять, не тогда, когда вы столкнулись в больнице? Но почему?
На какой-то момент Дарлен замялась.
— А с чего вы вообще взяли, что им будет плохо от ваших игрушек? Вот, скажем, я сейчас возьму и подарю вам вещь. С вами совершенно точно ничего не будет. Так почему же вы решили, что от ваших подарков должно быть плохо?
— Потому что я умею это делать! – крикнула Дарлен, и за окном грянул гром.
— Давайте начистоту. Кто вас… — начала было я, но тут пошел в наступление Джей:
— А где, собственно, ваш ребенок, а?
— Он у родителей, — развела руками Дарлен. – А остальное – не ваше дело!
— Все понятно, — ядовитым голосом произнес Джей, и мне показалось, что на него упала все та же неприкаянная тень. – Вам не нужен ваш ребенок. Он не будет тем, кем можно похвастаться, он не будет здоровым и успешным – и вы его выкинули. Да подожди ты, Люкке, дай мне сказать! Вам вовсе не больно за сына. У вас проект провалился. Проект под названием «успешная мама». И надо на кого-то свалить вину. Так?
Я успела повиснуть на руке Джея, а то бы даже не знаю, что произошло.
— Если вы, дамочка, еще раз сунетесь к моим друзьям – я вас уничтожу. Можете идти в полицию, куда угодно, рассказывать, что я вам угрожал, но если хоть один волосок упадет с головы Греты и Макса – вам не жить, ясно?
И Джей выбежал из дома Дарлен, хлопнув дверью.
— Дарлен… — начала я.
— Убирайтесь, — вяло махнула рукой она.
— Послушайте, Дарлен. Я не верю, что это ваша затея. Кто вас надоумил? Откуда вот то, что вы вкладываете в свои «подарки»? Оно ведь не ваше.
— Моё, — твердо сказала Дарлен. – Уберетесь вы или нет к своей паршивой Грете?
— Защищать чужое зло – это глупо, — сказала я, направляясь к двери.
— Оно не чужое, — повторила Дарлен.
— Я расскажу вам только одну вещь. Может, это и неправда, но… Говорят, что однажды люди провели эксперимент. Под гипнозом несколько испытуемых ушли на улицу, взяв чужой зонт. Позже их спросили: зачем вы это сделали? И ни один, представляете – ни один не сказал «да понятия не имею». Все дружно начали придумывать оправдания. Кто говорил «этот зонт похож на мой, я перепутал», кто уверял, что увидел тучи на небе и собирался потом вернуть зонт. Ни один человек не остановился и не спросил: а, собственно, зачем я это сделал? А меня точно никто не заставил?
Я положила на стол свою визитку и вышла на улицу.
Там лил дождь, а зонта у меня не было.
**
Звонок раздался ближе к утру.
— Знаете, Люкке, вы были правы.
Так быстро я еще ни разу не просыпалась. Слова в трубке казались продолжением тяжелого сна:
— Когда оно снова придет, я откажу ему. Не буду подчиняться. Только я уже настолько тяжело разбираю, где его желания, а где мои… оставить ребенка, оставить моего Кенни, нанести вред другому ребенку… Оно, наверное, просто разорвет меня. Мне страшно. И я очень не хочу быть сейчас одной.
— Выезжаю, — сказала я и бросила трубку.
Я быстро наговорила Джею сообщение. В какой-то момент мелькнула мысль, что это вообще может оказаться моим последним сообщением в жизни. А потом меня вместе с Дарлен – как она сказала – разорвет? Эх, Люкке, ты даже не успеешь выяснить, что это за «оно». Ну не обидно ли. Так, ладно, отставить черный юмор… Но что правда, то правда: впервые за все годы я не имею никакого плана в голове.
Дверь в дом Дарлен была открыта. Я вбежала и чуть не завопила «осторожно: дым!»
Но это был не дым. Вот эти черные непонятные сгустки, похожие не то на тучи, не то на закопченную паутину в заброшенном доме. Они просто висели в воздухе, и куда-то мимо них обреченно смотрела Дарлен.
— Дарлен… — окликнула я.
— Меня не простят. Меня никто не простит, — будто в трансе, прошептала она. – Ко мне никто не подойдет.
Я подошла и взяла ее за руку. Дымные полосы, которые были ближе всего к нам, неуверенно покачнулись, словно от ветра. Я еще сильнее сжала ее руку:
— Всё можно исправить, Дарлен. И мы всё исправим.
На улице вновь грохнул гром. Сгустки двинулись, словно в немом хороводе. Поплыли вокруг нас. Будто бы собирая воздух вокруг меня и Дарлен в тугой узел.
И в этот момент распахнулась дверь, и на пороге появилась…
— Грета! – воскликнула я.
— Грета, — прошептала пересохшими губами Дарлен.
Грета посмотрела по сторонам. Потом на меня.
А потом бросилась на шею Дарлен и обняла ее.
И вот тут-то гром и грянул по-настоящему. Но это был не единственный грохот: картины, книги, вещи начали падать со стен и полок. Я оттолкнула обеих женщин, иначе на них приземлилась бы люстра. Электричество замигало, потом свет наконец-то включился вновь.
Дыма больше не было. Зато были две тетеньки на диване, которые рыдали друг у друга на плече.
Когда люстра была убрана, чай – налит, а пара немаленьких осколков стекла вытащены из моей руки, Грета объяснила, что Джей пришел в этот вечер к ним в гости и отправился наверх, чтобы уложить Макса («Они такие друзья!» — сообщила она смущенно.) Да, видимо, сам рядом и заснул.
Телефон он оставил внизу – где Грета и смогла прослушать мое сообщение и принять решение. (Здесь Дарлен снова извергла водопад слез на свитер новой подруги).
— Давайте поедем пока ко мне, — утирая лицо, предложила Грета. – Отдохнем, а потом все вместе вернемся сюда и приведем дом в порядок.
Да. Недооценила я хрупкую Грету.
**
Был момент, когда я испугалась даже больше, чем в день столкновения с черной злой субстанцией. Представьте: иду я с тренировки. Тренер, кстати, так и не поверил мне, что я научилась бросок через плечо делать. Велел продемонстрировать на Касси, а мы давай хохотать. Ну и …всё.
Касси заявила, что обещала помочь соседке. Знаю я ее «соседку»… но об этом позже. Итак, иду я по улице одна и вижу человека в красной кепке. Джей. И идет он прямиком за девушкой, которая уже достает из кармана пачку сигарет и направляется на специальный «островок», чтобы покурить.
Я попыталась прийти на помощь бедной курильщице. Потому что кто его знает, что там Джею в голову придет. Но к тому моменту, когда я растолкала толпу – их обоих в поле зрения уже не было. Я набрала его номер, но он не ответил.
И тут меня догнала Касси.
— Отменилось свидание? – засмеялась я.
— Ну да… ой, то есть у соседки планы поменялись, — покраснела подружка.
И мы пошли в парк. Касси явно давно не выбиралась туда – не то из-за «соседки», не то еще почему, - и в этот день ее все восхищало.
«Смотри, какие белочки! Смотри, какие малыши! Смотри, какие грациозные голуби (ага, так и норовят плюхнуться всей тушей на голову кормящей их старушке…) и какая зеленая трава!»
— Какие они чудесные, — произнесла в очередной раз Касси и кивнула куда-то вбок.
На скамейке сидели две женщины. Они увлеченно разговаривали. А рядом с ними в своих креслицах сидели мальчишки лет семи. Похожие, как братья. Они ели мороженое, перемигивались и что-то рассказывали друг другу. И смеялись.
— Еще какие чудесные, — сказала я.
Грета звонила мне на днях. Показывала фото: Джей с девушкой у них в гостях. Готова спорить, что это та самая девушка, которую я чуть от него не спасла. Хорошо, значит, что не спасла.
Недавно встретила в магазине плюшевого козленка в кепочке. Уменьшенную версию того, что у Макса в кровати. Купила себе на память.
Вот такие бывают у нас приключения. Необъяснимое, к сожалению, иногда так и остается необъяснимым. Но для меня важнее, что всем, кого коснулась эта история, сейчас хорошо.
Моя визитка, кстати, все еще у вас?
Обращайтесь в любое время!