Матвею пять. Он еще не знает про Книгу рекордов Гиннесса, но есть вероятность, что вот-вот в нее попадет. Потому что уж если существуют на свете коллекционеры крышек, баночек, фантиков и билетиков, то как вам… коллекционер палочек?
— Вот эта палочка похожа на кузнечика. А эта, смотри, мам, точь-в-точь олень.
Мама кивает. И единственное, о чем думает, так это о том, чтобы сын, перемешав кучу высыпанных из коробки палок, палочек, веточек и опилок, не задал ей вопрос на засыпку:
— Мам, а теперь ты попробуй сама найти. Где тут у нас олень? Точно справишься! Я только что показывал.
Для мамы все палки – одинаковые. И все они — мусор, а не «ведь похоже на маленькую вилочку, да?» и не «прям самая настоящая деревянная лесенка!».
А что вон в том ящике под окном? Думаете, тоже палки? Нет! Коллекция камней. Булыжников, больших и маленьких кусков кирпича, морской гальки, кругленьких и аккуратненьких бусин из бабушкиной шкатулки…
А что в картонной коробке? Стеклышки и стекляшки! Кусочки зеркала! И даже выдающий себя за стекло прозрачный пластик.
В ведре у Матвея хранятся сухие листья. В деревянной шкатулке – самые разные ключики. В пакете – яркие рекламные буклеты. Иногда Матвей их достает и рассматривает с восхищением, потому что в них есть такое, чего пока еще нет в его коллекции. Например, здорово было бы собрать коллекцию метел из строительного магазина. Или, например, коллекцию телефонных зарядок – в одном из буклетов предлагаются не только скучные черные, но даже блестящие синие.
Когда Матвей спит, родители на цыпочках ходят по его комнате и разоряют коллекции. Грубо, неразборчиво, практически не глядя. Выносят к мусоропроводу ворохи палок и мешки камней и аккуратно, чтобы не порезаться, засыпают килограммы битого стекла в специальные мусорные контейнеры. Но уже после утренней прогулки комната сына наполяется новыми экспонатами. А то и новая коллекция добавляется, чтобы стремительно расти. Например, после дождя – коллекция покинутых улитками раковин. Или, скажем, коллекция пуговиц, которые, о чудо!, удалось за раз найти сразу три – две в лифте и одну в песочнице.
— Матвей, давай выкинем весь этот хлам? Будем с тобой собирать марки. Хранить в красивых аккуратных альбомах. Убирать в шкаф. А не спотыкаться каждый раз об эти коробки непонятно с чем… — папа Матвея почти каждый день призывает сына к здравомыслию.
— К тому же, битые зеркала – это плохая примета, — пробует повлиять на внука бабушка.
Но Матвей вздыхает в ответ, подразумевая, что взрослые — такие странные, такие ничего не понимающие и такие скучные.
— Вырастешь, сам же весь мусор вынесешь, вот увидишь! – папа с видом проигравшего выходит из детской.
— Нет, у меня же будут деньги! Я смогу купить, что хочу! — кричит ему вслед Матвей.
— Неужели, мусор будешь покупать? — папа даже вернулся и сел на диван, чтобы узнать про планы сына во всех подробностях.
— Ты что, пап, мусор не продается, — смеется Матвей. – Но я буду коллекционировать мусорные контейнеры. Всякие баки, ведра. А первым куплю такое, как в туалете в нашем садике, с педалькой.
— С педалькой? – папа не верил своим ушам.
— С педалькой, значит? – испуганным шепотом уточнила бабушка.
— С какой педалькой? Что с педалькой? – отсутствовавшая при разговоре мама тоже захотела узнать, почему все в комнате так возбуждены.
Матвей, казалось, впервые за долгое время вызвал у взрослых настолько живой интерес своей, пусть и будущей, коллекцией. И в благодарность маме, папе и бабушке выдал:
— Ладно, не одно ведро с педалькой, а четыре. Как сядем все на диван, как поставим перед собой ведра с педальками, как начнем нажимать на них! — Матвей даже стал заикаться, так ему понравилась идея, а в конце монолога мальчика осенило:
— Но сперва я, пожалуй, соберу коллекцию педалек!
И он полез в пакет с рекламными буклетами, чтобы убедиться, что мир переполнен педальками, и бывают они не только у мусорных ведер.