- Вы… уверены, что это будет кому-то интересно? – робко спросила Стрекоза. – Вы уж простите, я впервые отвечаю на вопрос «какова ваша формула успеха»… да и не знаю, ну какой у меня успех, другие вон с самой весны, как проснутся, уже на зиму запасы скорее делать, а я просто…
- Вот про это «просто» наши читатели и хотят узнать, - улыбнулась Бабочка, включая диктофон.
Стрекоза вдохнула, выдохнула и заговорила громче:
- На самом деле – как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В то лето я решила попробовать реализовать свою детскую мечту: научиться хорошо петь и танцевать. Уделяла этому слишком много внимания, ну и… плохо подготовилась к зиме. Остаться на улице, под снегом, без еды…
- О да, суровое испытание, - уверенно кивнула Бабочка. – И как вы справились с этой ситуацией?
- Я подумала: ведь я чему-то научилась за это лето! Почему бы не попробовать выступать? Ведь далеко не все звери и насекомые впадают в спячку. Нашла одну компанию, другую. Им понравилось – хотя, возможно, дело было в том, что профессиональные певцы и танцоры все к тому времени спали глубоким сном… Но я уверяла себя, что сейчас не до самокритики: нужно просто заработать на кров и еду. А это у меня получалось.
Она зябко поежилась, видимо – вспоминала начало зимы.
- И?... – подняла бровки Бабочка.
- Мне понравилась моя новая жизнь. Понравилось, что зрители подпевают, аплодируют. Надо сказать, я продолжала робеть перед выходом. Мне посоветовали сделать что-то такое, чего я очень боюсь, то есть пойти на свой страх, и я это сделала. Я пробралась к людям. Им тоже очень понравился моя танец! «Стрекоза зимой!» - кричали они.
- Они тоже… аплодировали? – не удержалась Бабочка. – Знаете, когда люди аплодируют насекомым, это не всегда…
Но Стрекоза не заметила подвоха:
- Нет, они просто радовались, улыбались, показывали на меня друг другу. Один человек, с белыми волосами и в кресле, даже всхлипнул. «Смотрите, - сказал он, – как она танцует, спасибо ей, мне сейчас тепло, как летом…»
- Вернемся к вашему успеху.
- Да-да. К весне у меня было уже достаточно опыта, чтобы выступать на одной сцене с наконец-то проснувшимися профессионалами.
- «Наконец-то»?
- Да, я этого уже ждала с нетерпением. И меня не прогнали. И всё получилось. И сцены я больше не боюсь… а вот журналистов пока боюсь, - Стрекоза смущенно улыбнулась.
- У вас феноменальный успех и феноменальный доход, - скажите, а прибегали ли вы к чьей-то психологической помощи? Или, может, у вас был коуч?
- Ну… можно и так сказать, - засмеялась Стрекоза. – В самом начале зимы я обратилась за помощью к Муравью. А он мне и говорит: «Ты всё пела? Это дело: так пойди же, попляши!» Я сначала решила, что он издевается надо мной. Но тут же поняла, что это – действительно – выход. В конце концов, Муравей мог бы мне помочь один раз, принес бы еды, в муравейник бы меня все равно не пустили. Без этой встречи, без поданной им идеи не было бы – страшно сказать – моего творчества и моей нынешней жизни. Я ему очень признательна и с удовольствием позвала бы бесплатно на все свои концерты, вот только найти с тех пор не могу. Может быть, вы мне поможете?
- Конечно. Мы сообщим о вашем приглашении на страницах нашего издания. Спасибо за беседу! – поклонилась Бабочка и выпорхнула из лепестков роскошного цветка, где звезда этого лета, танцовщица и певица Стрекоза, обычно отдыхала после концерта.
- Муравья позвать. Ну конечно, - бормотала Бабочка себе под нос, возвращаясь в редакцию журнала. – Можно подумать, я не слышала эту байку про Муравья и не пыталась его найти! Но от этим мрачных муравьев же только и слышно: «Иди отсюда, некогда нам с тобой разговаривать. Ишь вырядилась, а нам работать. Ишь летает, а нам работать. Пишет она, нет того, чтоб работать.» Уф!
Бабочка вдруг остановилась, огляделась, нет ли кого рядом, – и сделала пару красивых пируэтов в воздухе. А потом еще и еще, уже не оглядываясь. Пусть смотрят, если хотят.
А то какой смысл - жить и не делать того, что нравится?