Самой длинной в жизни минутой могла бы быть та, когда стоишь в проходе прилетевшего самолета, а прямо за тобой шестой час кряду надрывается младенец.
Или вот эта: «Мама, а скоро мы попадём на эту карусель? Мама, почему так долго? Мама, жарко», а очередь в Диснейлэнд уходит за горизонт.
Или та, когда ты в третьем триместре беременности с полным, скажем так, организмом заботливо выпитой жидкости, сидишь перед кабинетом УЗИ.
Казалось бы. Но нет. Самая длинная минута в жизни — это когда стоишь в своей первой в новом году планке. Стоишь из последних сил, как 300 спартанцев. Хотя чувство, что спартанцы-то как раз не стоят, а лежат на тебе. Все 300 бравых дяденек.
Первые 30 секунд просто тяжело. На нехрупких после праздников плечах — спартанцы. На животе — вся тяжесть новогоднего оливье, усиленная гравитацией.
Потому что методично и последовательно было отпраздновано всё. И Новое, и Старое, и Католическое, и Православное. И не по разу. И со всеми. Почти со всеми.
По-хорошему, первая планка должна было случиться сразу после Старого, буквально на следующий день. Но модный нынче омикрон заглянул и к нам на огонёк. Да не один, а с утешительными пирогами. А чем ещё спасёшься в карантин, как не ударной жратвой?! Молчи, грусть!
И вот поэтому во вторые 30 секунд я похожа на Пизанскую башню, которую скинули в пропасть, как слабую и некрасивую. Она пытается приподняться обратно на дрожащих подпорках, чтобы закрепиться под привычным углом. Но увы, коллаборация закона Всемирного тяготения с оливье и пирогами не оставляют ей шансов.
Кстати, с кем я ещё не успела что-то отпраздновать? Приезжайте, пироги точно будут. Вторую планку я запланировала после Масленицы.