На развилке два равновеликих указателя. Первый гласит: «К храму св. Георгия». Второй: «К античным саркофагам». Надо ли уточнять, что указатели направляют в одну и ту же сторону.
Современная Греция мало чем отличается от древней. Только разве указателей стало побольше: добавились христианские. Но алтари все те же. На дворе август – полупьяный, горячий, перегулявший, как наполовину высосанный осами виноград. Ветреный, прекрасный, напряженный, стихотворение без рифм.
Священный август – первый, главный месяц аттического года, гекатомбеон – месяц ста жертвенных быков, месяц великих панафиней. Хмельной, веселый, пенящийся, как штормовая волна в Эгейском море.
Что изменилось с тех пор? Да ничего. Арбуз определяют, постучав пальцами по его верхней части. Если арбуз запоет тенором, а не басом, стало быть, продукт достойный. Надо брать. Да, еще советуют смотреть желтое пятно на арбузовой попе. Чем оно желтее, тем арбуз слаще. Рецепты не меняются сто, тысячу лет. Мед, гвоздика, виноградное сусло, вино из изюма, уксус, соль. Картошку разрезать на «игральные кости». Кабачки – полумесяцами.
А современные греки? Чем они отличаются от древних? Да ничем. Никос и Мэри – владельцы небольшой таверны на десять столиков. Столики стоят прямо на проезжей части: деревня маленькая, движения почти нет. Если кто и приезжает на машине, то едет в таверну к Никосу. Никос как две капли воды похож на Гефеста: хромой, тучный, безобразный, вечно стоит у жаровни с пылающим лицом. Забирает из таза огромные шматки фарша, в два движения лепит эпические бифштексы, шлепает их на решетку могучими руками, раздувает феном искры в углях... Хитон его несть брачен и вечно залит вином.
Афродита, то есть, Мэри, его супруга, – обольстительная, с золотыми, как мед пчелиный волосами; резво перемещается между столиками на котурнах, которые так кстати стала выпускать современная обувная промышленность; у нее тонкий носик, высокие бедра облепляют леггинсы, белая блузка вольно открыта на спине: одежда устроена так, что как будто ее на самом деле нет.
– Вы слышали про миф о том, что Афродита и Гефест были женаты? – спрашиваю у Мэри, когда она принесла салат и присела за наш столик поболтать.
– Какой же это миф. – пожимает плечами Мэри. – Это чистая правда.
– А еще говорят, Афродита не работала и постоянно изменяла Гефесту.
– А вот это уже миф! – отчеканивает Мэри.
Аристидис родом из Спарты, так и хочется добавить – древней. Состоит из воли и мышц. Не перекачанных, не вздутых протеиновыми коктейлями или стероидами, а натуральных, живых. Водит машину и мотоцикл. Занимается древней борьбой панкратион, в которой чемпионствовал в свое время Платон. Знает три языка. Красавец такой, что ему бы под софиты французского кинематографа. Черновик, который набрасывает Бог в отношении любого человека, Аристидис взял и трудолюбиво переписал набело.
На пляже Аристидис не сидит под зонтиком, а прыгает с утесов или заплывает так далеко, что мы теряем его из виду.
– Мы тебя приготовим в глиняном горшке под красным соусом, – говорю ему .
– Почему?
– Потому что ты скачешь по скалам, как горная коза. В еде и словах Аристидис лаконичен. Никаких тебе креветок, кальмаров и прочих осьминогов. Хоть и не капризный, но не дотронется. Баловство! Мужская еда – это фасоль, хлеб, сыр. Свинина. Вино. В общем идеальный боец, безжалостный и бесстрашный.
Однажды в дом залетела оса, поднялся переполох. Повынимали мухобойки, газеты. Аристидис сказал: – Зачем убивать? Открыл дверь и вытолкал осу на свободу своей стальной ладонью.
– Как же так, – спрашиваем. – Ты же спартанец. Вы рождались, чтобы убивать, а ты выступаешь, как Лев Толстой.
– Глупости. – отвечает Аристидис. – Спартанцы рождались не для того, чтобы убивать, а чтобы спасать. А эти сплетни афиняне распустили.
Нет, ничего. На этой земле ровным счетом ничего не меняется. И август здесь не август – а златолирный, стоблаженный, праздничный гекатомбеон.