— Хорошо, что наша не такая! — сказал мой муж и залпом выпил стакан воды, словно спортсмен, пробежавший длинную дистанцию по солнцепёку. Но никакой дистанции не было. Мы всего лишь спустились в лифте от друзей, которые живут на 10 этаже, на наш четвертый. Вернулись с детского дня рождения, куда нашу восьмилетнюю дочь пригласила на свое семилетие дочь друзей Ксюша.
Ксюша в своей семье — младшая из сестер. Есть ещё десятилетняя Настя. И Мария, которой почти четырнадцать. Я решила, что именно благодаря сестрам, их разговорам и увлечениям, Ксюша и стала такой «продвинутой». Она встретила нас на пороге квартиры во всеоружии: красной помадой были накрашены ксюшины губы, а приклеенные ресницы цеплялись за длинную челку, блестевшую от лака.
— У тебя очень красивая юбочка, — наша дочь сделала имениннице комплемент.
— Да, Артем тоже так говорит.
— Артем? — уточнила я, уверенная, что он ну, например, соседский мальчик или какой-нибудь кузен...
— Да, Артем, — закивала Ксюша. — Мой парень. Я до этого с Владом встречалась. Но он слишком маленький. Никак не дорастет до моего уровня.
— Еще в садик ходит, да? — наша дочь проявила свою очаровательную смекалку.
— Нет, просто он из «У»-класса. Туда берут даже тех, кто читать не умеет.
— А Артем умеет? — уточнил мой муж и никак не ожидал услышать ответ:
— Артема в школу дорогая машина привозит!
— А, если дорогая машина, то уметь читать уже не обязательно?
— Потом научится, — добродушно ответила Ксюша и протянула нам руку, демонстрируя кольцо на тоненьком пальчике:
— Артем подарил. Думаете, это алмазный камень или изумрудный?
— Это точно блестящий камушек, — снова проявила свою наивную осведомленность наша дочь. Та дочь, которая в свои восемь лет если и носит колечки — то пластмассовые из киндеров или самодельные из цветной проволоки. Та дочь, которую если и потрясает какая-то машина — то это автомобиль злыдни Круэллы из «101 далматинца»: сколько раз смотрит, а каждый раз как первый болеет, чтобы автомобиль поскорее сломался... Та дочь, для которой отношения между женщиной и мужчиной начинаются тогда, когда мы покупаем в «Детском мире» Кена. Переживают пик своего развития в момент, когда Кен, вынутый из коробки, «знакомится» с дочкиной Барби-ветеринаром и с ее маленькой собачкой. И превращаются в «и жили они долго и счастливо», когда Кен, Барби и собачка «селятся» в ящике для игрушек… Та дочь, которая однажды покрасила один-единственный ноготь указательного пальца правой руки смывающимся фломастером и ходила по дому, выставив этот палец на всеобщее обозрение, потому что ничего более взрослого и красивого в ее жизни еще не было... Та дочка, которая если и встречалась с кем-то, то в самом банальном случае с бабушками и дедушками, а в самом незабываемом — с Белоснежкой-аниматором и Шреком на мини-диско в турецком отеле.
— Она ведь никогда не будет, как Ксюша? — произнес муж свой риторический вопрос, наблюдая, как дочь складывает в розовый рюкзачок всякие нужности для завтрашней школьной экскурсии: блестящий блокнотик с ручкой, украшенной перышком, брелок-медвежонка, упаковку жевательных конфет, бутылку с водой...
— Конечно, не будет, — успокоила я мужа, но это была ложь во спасение. Может, не имеющий читать Артем на дорогой машине нашей дочери и не встретится. Но нет гарантии, что ей не понравится какой-нибудь Ваня-футболист или прыщавый гитарист Сережа. Или двоечник Макс, у которого такие бездонные голубые глаза, что учителя, чтобы не утонуть в них навечно, откупались от него тройками с двумя минусами вместо двоек и колов. Ваня, Сережа и Макс — рыцари моей школьной молодости. Купидон терпеливо дожидался, когда я перейду в 9 класс, и начал пулять свои стрелы в таком количестве, что мои родители на лето увозили меня к родственникам в самую отдаленную деревню и назвали поездку «спасением дочери».
Но откуда мне знать, что Купидон теперь пускает стрелы в сердца даже тех, кто спит с плюшевым медвежонком, любит носки с единорожками и в новый год встречает Деда Мороза в пластиковой короне?
…Наша дочь вернулась с экскурсии какая-то возбуждённая. То хохотала без повода, то плакала из-за любой мелочи. «Устал ребенок», — констатировал муж. «Уложим пораньше», — согласилась я. Но за ужином дочь ошарашила нас:
— Мама, папа, представляете, в автобусе Саша признался мне в любви!
По сияющему лицу дочери можно было понять, что она хотела нас обрадовать. Ждала, что родители, ошалев от счастья, сбросят со стола тарелки и начнут на этом столе танцевать, прыгать, хлопать в ладоши, издавать смешные звуки. Но мы не оправдали ее ожиданий. Все, на что нас хватило — перестать жевать.
— А ты что? — нарушил напряжённую тишину муж.
— Конечно, я тоже люблю Сашу! — дочь встала со стула и подошла к нам почти впритык — как оказалось, чтобы успокоить:
— Мы с Сашей теперь пара, но не волнуйтесь, до 5 класса мы решили быть просто друзьями.
— А. Тогда все ясно, — промямлил муж и посмотрел на меня незнакомым взглядом человека, который в один миг перестал вообще что-либо понимать. Но я ничего не сказала в его поддержку. Я молчала, напряженно считая в уме, сколько беззаботных лет у нас ещё осталось до 5 класса.