В детстве я часто болела. Наверное, даже слишком часто. Это всегда было долго, мучительно и для меня, и для родителей. В ход шло все, что могло меня поднять на ноги поскорее.
Помню, как я грела ноги в большом ведре, стоя по колено в горячей воде, в которую был добавлен горчичный порошок. А бабушка пела песню, которую придумала для меня: «Ой, Марина, попляши!». И я танцевала в ведре с водой.
В горькой черной редьке вырезали середину и наливали туда мед. За день он настаивался и становился как сок. Это был настоящий сладкий сок от кашля — вот уж вкуснее лекарства и не придумаешь. Ночами я все время совершала набеги на кухню, чтобы выпить лекарство, которое останавливало кашель. К моему глубокому сожалению, сок заканчивался слишком быстро.
Но одно волшебное средство готовил для меня исключительно папа. Он хранил его про запас, когда ничего не помогало, горло продолжало болеть, и я никак не выздоравливала.
Папа брал мою маленькую железную кружку, покрытую белой эмалью, и нагревал в ней молоко на печке. Перед тем, как дать выпить мне, он добавлял в кружку кусочек сливочного масла и мед. Наверное, это было невкусно. Наверное, это могло быть даже противно, и я помню, что искренне морщилась от этого напитка. Но всегда пила до конца, потому что это папа приготовил…
Приготовил с любовью своими сильными натруженными руками. Так как он очень хотел, чтобы его дочка выздоровела, я и в правду выздоравливала, когда он сам готовил для меня горячее молоко с маслом. И всегда, без исключения, начинала чувствовать себя лучше.
Сегодня я сама подогрела себе молоко, кинула в него корицу и куркуму. Я не добавляла масло, и у меня закончился мед. Но я добавила сахар, чтобы было сладко, как в детстве. Чтобы как тогда, с любовью. И выпила.
И почувствовала себя дома.
Словно папа рядом. Стоит и улыбается.