— Ну что ты стоишь? Собирайся! Я тебя отпускаю на сегодня с уроков, — учительница выжидающе смотрела на худенькую, белокурую девочку, а та стояла, не двигаясь, и растерянно хлопала глазами. — Дома кто-нибудь есть?
— Да, мама… — Саша неуверенно начала складывать учебники в портфель, оглядываясь на учительницу. Ей казалось, что тут какая-то ошибка.
— Запомни, через два часа вернешься. Дома покушай, отдохни, подучи что-нибудь. Все поняла? Через два часа — назад. Поторопись! — учительница повторила наставления еще раз и, потеряв всякий интерес, развернулась к классу.
Урок продолжался, а Саша дрожащими руками собрала портфель и растерянно вышла. Школа находилась близко от дома. Надо было перебежать дорогу, спуститься по маленькой горочке, затем через улицу, дворами, и уже виден дом. Саша бежала со всех ног, не чувствуя под собой землю. Её впервые в жизни отправляли на межшкольную олимпиаду по природоведению среди третьих классов. Тяжелый портфель хлопал по спине и словно приговаривал в ритм бьющемуся сердцу: «то-ро-пись, то-ро-пись», а в голове было страшно и легко.
— Мама!!! — Саша трезвонила в дверь и приплясывала от нетерпения. — Мама! Открывай быстрее!
— Что случилось? Что ты трезвонишь? Почему так рано? — ребенок, не слушая ее вопросы, влетел в коридор, по пути бросая портфель и куртку.
— Меня на олимпиаду отправляют! Защитить честь класса! — стоять на месте было невыносимо, поэтому Саша подпрыгивала и приплясывала. — Через два часа.
— Какая олимпиада? — мама растерянно присела на стул. — Почему заранее не предупредили? Почему тебя?
— Не знаю… — вопрос поставил в тупик и заставил остановиться, — сказали, два часа есть, чтобы подготовиться.
— Подготовиться за два часа? Они с ума сошли, что ли? — мама взглянула на часы, висящие на стене. — У тебя совсем нет времени. Есть хочешь?
Саша отрицательно помотала головой. Есть не хотелось, да и вряд ли она смогла бы, что-нибудь проглотить, одна мысль о еде вызывала тошноту. Надо успеть подготовиться, но чем больше Саша думала об этом, тем больше понимала, что, скорее всего, она ничего не знает. В голове было абсолютно пусто и легко. Что бывает на олимпиаде? Какие вопросы? Надо будет отвечать на них или писать? В тетрадке или на двойном листочке?
— Саша, проснись! Какой у вас учебник по природоведению? — Мама стояла рядом и выжидающе смотрела. — Доставай его! Сейчас все повторим.
И тут Саша медленно похолодела. Учебника по природоведению у них не было. На уроках они слушали учительницу, рисовали рассвет, а иногда собирали листья вокруг школы, которые приклеивали потом в тетрадку. Еще чаще урок природовения заменялся математикой или чтением.
— У нас его нет, — с испугом произнесла она, — мы его никогда не читали.
— Что за ерунда? А как ты готовиться тогда будешь? — Мама рассерженно принялась рыться в книжках на полке, а потом победно достала старый и потрепанный учебник. Саша хотела было сказать, что она видит его в первые и, вероятно, это учебник сестры, которая учится на два класса старше, но промолчала.
— Так, какое население в нашей стране? — мама быстро перелистывала страницы.
Саша молчала.
— Какие полезные ископаемые добывают у нас?
Саша снова молчала.
— Какие реки протекают в нашем крае и куда они впадают? — Саша опустила голову, понимая, что не знает совершенно ничего.
Мама недовольно отложила книгу и посмотрела на дочь:
— Вы вообще чем занимаетесь на природоведении, если ты даже этого не знаешь?
— Ежа рисовали. У него четыре лапки.
— На олимпиаде у вас будут другие вопросы, — мама вздохнула и снова открыла учебник. — Так, я читаю, а ты повторяешь за мной. Поехали.
В течение последующих двух часов в бедную Сашину голову был вложен весь учебник природоведения и немного из энциклопедии по географии, пухлый том которой, ради этой цели принесли из другой комнаты. Раз за разом она повторяла ничего не значащие для нее цифры: процентные соотношения импорта и экспорта основных продуктов товарообмена, средний возраст населения страны и продолжительность жизни в разных регионах. Реки, моря, океаны — все слилось в одну большую кашу, в которой главное было получить первое место, правильно ответив на вопросы.
Стрелка на часах неумолимо двигалась, с каждой минутой приближая Сашу к страшному моменту.
— Ну, пора одеваться. Все запомнила? Не перепутай.
Саша одевалась словно во сне, руки никак не хотели попадать в рукава куртки, а сердце отчаянно колотилось.
— Как так можно? Без подготовки, без предупреждения, только за два часа! Защитить честь класса! — Мама, помогала одеваться и ругалась в пустоту. Ей очень не нравилась идея с олимпиадой. — Ну и как с такими знаниями можно победить? Ничему не учат, но кого-то же надо отправлять на соревнования! Как всегда! Нашли крайнего!
Обратно в школу Саша шла, почти плача. Было очень страшно. В голове путались и мешались цифры, названия, города. В эту минуту больше всего хотелось, чтобы все закончилось и ее отпустили со словами, какая же она умная девочка, столько всего знает. Но главное, чтобы задавали только те вопросы, ответы на которые были отрепетированы за последние часы. Иначе все узнают правду, о том, какая она глупая на самом деле, и все в классе будут смеяться. Ведь они наверняка знают, в каких регионах развита деревообрабатывающая промышленность, а она с уроков помнит только ежа. У нее тогда красиво получилось нарисовать яблоко ему на иголки. Яблоки они, кстати, не едят…
Олимпиада проходила в полупустом классе. Незнакомая учительница посадила Сашу за парту перед собой и внимательно следила за каждым движением. Стояла полная тишина, и только тихо тикали часы на стене. Время от времени учительница вставала, проходила между рядами, останавливалась, вчитывалась в ответы на листочках и вздыхала. Саша смотрела на вопросы, и желание плакать усиливалось. Там не было ни одного вопроса про население страны или полезные ископаемые. Все вопросы были незнакомыми. Саша писала ответы, но не была уверена ни в одном. «Когда просыпается мишка?», «Какие первые цветы появляются весной?», «Если в полдень встать лицом к солнцу, то где будет тень?»
Домой Саша возвращалась, почти рыдая. Ей казалось, что все кончено, это полный провал. Не было ни одного вопроса, ответ на который она бы знала точно, а значит, она ошиблась.
— Какие были вопросы? — мама переживала чуть ли не сильнее Саши.
— Не помню…
— Ну ты ответила хоть на что-нибудь?
— Не знаю. Этих вопросов ты не задавала.
Мама расстроенно вздыхала:
— Ну и ладно. Забудь. И так было ясно, что тебе не выиграть. Ты просто вся в меня, я тоже никогда ничего не запоминала в школе.
И Саша решила забыть, и больше никогда не вспоминать ни олимпиаду, ни учебник природоведения, ни чужую учительницу, вздыхающую над плечом. Она боялась, что в школе будут ругать, так как она подвела и не защитила честь класса. Но никто ничего не говорил, словно ничего и не было. Дни сменялись один за другим, и олимпиада вскоре выветрилась из памяти.
Закончилась четверть, и по традиции, в последний учебный день перед каникулами в классе организовывался праздник. Столы сдвигались в два ряда напротив друга друга. По центру кабинета классная руководительница произносила речь, награждала отличников и хорошистов, рассказывала об успехах своих учеников и благодарила родительский комитет. На столах лежали красивые скатерти, а на них стояли пирожки, сладости и морс. Родители толпились у стены, оживленно переговаривались, переодически ловили своих детей, вытирали измазанные сладостями лица и руки, поправляли сбившуюся одежду и возвращались к своим важным взрослым разговорам. Дети кричали, галдели и носились по классу, предвкушая скорые каникулы.
— А сейчас будет награждение наших умников и умниц, которые выступали на олимпиаде! — класс затих, и учительница торжественно вышла вперед.
Саша похолодела и попыталась найти глазами маму, которая только недавно была в поле зрения, но ее, как назло, нигде не было. Учительница продолжала что-то говорить, и друг за другом в центр класса выходили ученики. Саша не хотела смотреть на этих счастливых и гордых детей, которые радостно улыбались. Ей казалось, что сейчас произнесут ее имя, она выйдет вперед, и учительница всем расскажет, как ученица третьего класса Александра провалилась и не оправдала возложенные на нее надежды.
— Саша! — Учительница, сдвинув брови, смотрела на нее. Похоже, она повторяла имя уже не в первый раз. — Выходи, давай, смелее!
Саша еще раз попыталась найти глазами маму, та стояла позади родителей и, склонив голову, тихо перешептывалась с какой-то женщиной, не обращая ни на что внимания. Ноги не хотели идти, ладони вспотели, а сердце стучало так оглушительно, что все слова учительницы потерялись в каком-то гуле.
— …и хотя не победила, но выражаем благодарность за участие. Молодец! Давайте похлопаем! — все дружно захлопали, и Саша неуверенно улыбнулась. — А теперь выбирай подарок.
Перед лицом оказался холщевый мешок. Саша засунула туда руку и вытащила маленького фиолетового медвежонка. Мыльные пузыри! Радостно схватив протянутую грамоту и подарок, она вприпрыжку побежала к маме. Наконец все закончилось! С плеч словно свалился огромный давящий груз, дышать сразу стало легче. Мама по-прежнему была увлечена беседой. Она, не глядя, взяла протянутый лист бумаги и, ничего не сказав, положила в сумку. Мыльные пузырики Саша повесила себе на шею, как медаль, и бегала по классу, выстреливая во всех россыпью переливающихся шаров.
Дома Саша никак не могла успокоиться. Её переполняли радость и гордость, это ведь был ее первый подарок за участие в олимпиаде. Учительница даже не ругала, а наоборот похвалила, сказала, что молодец! От радости хотелось танцевать. Когда пришел с работы папа, Саша бросилась к нему, тряся фиолетовой бутылочкой на шнурке.
— Мне подарили за олимпиаду! — она крутилась и не давала пройти.
— Ты была на олимпиаде? — папа удивленно и с интересом взглянул на дочь. Он всегда с уважением относился к умным людям, которые много знали и побеждали на соревнованиях.
— Да, по природоведению. — Саша, гордо задрав голову, кружилась по коридору.
— Вот если бы по математике или русскому языку… Какое место заняла?
Саша резко остановилась. Какое у нее было место, она не знала. Она так сильно переживала и боялась выходить перед классом, что совсем не обратила внимание на то, что сказала учительница.
— Я не знаю. Этого не сказали.
— Как так не знаешь? Хотя, если не сказали, значит ты не победила. — папа развернулся и собрался идти ужинать.
Саше почему-то стало обидно, ей же подарили подарок, значит она его заслужила.
— И меня наградили. Вот! Сказали, что молодец! — она протянула свой трофей, но папа не смотрел в ее сторону и уже шел на кухню.
— Это все ерунда — школьные олимпиады. Вот, если бы городская или по стране — вот уже это другое дело.
Саша побежала к маминой сумке, там по-прежнему лежала грамота — доказательство, что она участвовала, и что это — не глупая олимпиада!
Прибежав обратно, она протянула папе сложенный в несколько раз листок. Он внимательно прочитал и взглянул на Сашу поверх очков:
— Олимпиада, — согласился он, Саша вновь гордо выпрямилась. — Но вот, если бы ты первое место заняла, тогда было бы чем гордиться. А так…
— Но меня же выбрали из всего класса, значит, я была лучшая! — Саша была не согласна и хотела это доказать.
— Класс — не показатель. Лучшие отправляются дальше на соревнования, городские или по стране, а ты дальше не прошла. Потому что последняя.
— Последняя? — Саша недоверчиво переспросила, танцевать больше не хотелось. Где-то в глубине души она надеялась, что все же заняла не последнее место, а хотя бы предпоследнее или пред-предпоследнее, но никак не самое последнее. Она вдруг поняла, почему мама ей не сказала ни слова, и как она, наверное, глупо выглядела в классе, показывая всем с гордостью, своего медвежонка. Чему она радовалась? Быть последней, значит, быть хуже всех, и это стыдно.
— Ну, последня из луших, если тебе так больше нравится.
— Но мне дали медвежонка! Его давали не всем, — Саша надеялась, что все не так страшно. Вот-вот папа скажет, что раз ей дали медвежонка, то это конечно же показатель того, какая она умница.
— Это — утешительный приз за то, что участвовала, — папа вздохнул и печально посмотрел на нахохлившуюся дочь, — заниматься больше надо, а не в игры играть.
Радость пропала, и захотелось плакать. Зачем вообще придумали эти олимпиады? Лучше не участвовать в них, чем попытаться и узнать, что оказывается, ты ничего не знаешь и не умеешь. А мыльные пузыри и похвала учительницы — это всего лишь утешительный приз для неудачников.
Саша ушла в свою комнату, где долго сидела и думала, что никогда в жизни больше не будет участвовать ни в каких соревнованиях. Через некоторое время в комнату заглянула мама с вопросом, что случилось. Саша повернулась спиной и ничего не ответила. Говорить ей ни с кем не хотелось, ее единственным другом в этот момент был фиолетовый медвежонок, который смотрел на нее добрыми глазами, раскинув в стороны лапы. Мама молча закрыла дверь, и было слышно, как она направилась в кабинет к отцу. Сквозь закрытые двери были слышны их громкие голоса, выясняющие отношения. Из комнаты Саша вышла только тогда, когда окончательно высохли слезы. Она направилась в кабинет к папе, ей хотелось высказать ему что-нибудь обидное. Он молча взглянул в ее сторону, когда открылась дверь. Саша тоже молчала и хмуро ходила вокруг его стола. Ей хотелось, чтобы он что-нибудь наконец произнес или спросил, и она бы со злостью ему ответила и топнула бы ногой. Но в комнате висела напряженная тишина, и Саша стала дуть пузыри, намеренно направляя палочку в сторону работающего отца.
— Прекрати, — не отрываясь от работы, сухо произнес он, отмахиваясь от мокрых пузырей, оседающих у него на лице.
Саша прекратила, но через пару минут снова дунула в его сторону.
— Я сказал, прекрати немедленно. Иначе я выкину твои дурацкие пузыри в окно.
Саша зло смотрела на него. По тону голоса она знала, что он очень сильно рассержен и испытывать его терпение не стоит. Она хотела в последний выстрелить свои оружием и убежать, но пузыри вышли как назло большими и полетели прямо ему в лицо. Убежать она не успела, папа вскочил, схватил за руку и вырвал из мокрых пальчиков маленький флакон. Тут же без слов он открыл окно и выбросил его с пятого этажа. Как в замедленной съемке, Саша увидела, как медвежонок падает вниз, а в комнату врывается холодный воздух, с запоздалыми, весенними хлопьями снега.
Перед глазами у Саши все поплыло. Она хотела кричать, плакать, ударить его. Ей казалось, что он сам не понял, что сейчас сделал, а когда через секунду осознает, то побежит вместе с ней вниз на улицу. Вдруг медвежонок не разбился.
— Мне его подарили за олимпиаду… медвежонок… — Саша, не веря, смотрела на папу, который внезапно замер и переменился в лице.
— Нет больше твоего медвежонка, — ответил он сухо и сел за стол.
Саша выбежала в коридор и кинулась к маме. Она не могла произнести ни слова из-за слез, только трясла руками, в которых недавно еще недавно был ее любимый фиолетовый друг. Ей казалось, все должны сейчас же броситься вниз и искать его. Но мама рассерженно произнесла:
— Да отстань ты со своей игрушкой! Сейчас не это самое важное! — и грозно направилась в сторону кабинета. Там снова начались выяснения отношений.
Саша дрожащими руками надела ботинки, как во сне неслась по лестнице в распахнутой куртке и выбежала из подъезда. Она искала на коленках, рыскала руками по холодной, в снежной крошке земле. Но не было ни следа маленького фиолетового флакона — ни осколка, ни крышечки, ни шнурка. Саша долго просидела перед подъездом в расстегнутой куртке. Вернулась домой, когда окончательно замерзла и устала от слез. Родители за это время выяснили отношения, успокоились и разошлись по комнатам. На Сашу никто не обращал внимания, и она легла спать, решив снова забыть, на этот раз уже навсегда, и олимпиаду, и награду, и вообще все.
Много лет спустя Саша перебирала коробку с детскими вещами «на память», которую хранили ее родители. В картонном ящике среди старых дневников и школьных рисунков она внезапно натолкнулась на плотный лист бумаги, красиво переливающийся, с подписями и печатями. И впервые прочитала свою грамоту. Она гласила, что ученица третьего класса Александра заняла третье место в межшкольных соревнованиях по природоведению.