«Бабулей» ее называют последние лет десять. Сперва сопротивлялась. Поправляла накрученные на бигуди локоны и не отзывалась. А потом услышала, как к другой соседке, ее одногодке, консьерж обратился по-свойски: «Баба Катя, у вас кран не течет?», и успокоилась: «Бабуля – это почти как по имени отчеству, только быстрее». Не чувствовалось в «бабуле» пренебрежения, раздражения, злости. «Бабуля» стало казаться ласковым и теплым, словно из колыбельной. И она согласилась быть «бабулей».
— Бабуля, вам помочь донести сумки?
— Бабуля, давно вас не видно, приболели?
— Бабуля, там гололед, не спешите!
Только дочь помнила, что она не просто «бабуля», а «бабуля — профессор филологии».
Однажды дворник пришел помочь починить выключатель на кухне. И прямо в коридоре ахнул: «Это же сколько макулатуры!» Не ясно было: одобрил или нет. Она еле сдержалась, чтобы не стукнуть его. Потому что только у болвана может повернуться язык назвать макулатурой великого Флобера, неподражаемого Шекспира, даже не любимый ею бабник Мопассан не достоин этого ужасного звания. Хотя… Что взять с дворника? Для него 10 сданных килограммов макулатуры – это, считай, бутылка водки. А у нее книг не килограммы – тонны. Книги — везде. От пола до потолка вдоль стен в каждой из четырех комнат.
— Родная дочь, и то ни одной книги не взяла себе, а я злюсь на дворника, — мысленно пожурила себя и тут же улыбнулась. Дочь Мила, стоило ей возникнуть в памяти, всегда вызывала в ней такую нежность, что кто бы ни находился рядом, его хотелось обнять, угостить чаем, достать зефир, мед и угощать бесконечно, щедро, сладко, с добавкой. И дать с собой банку варенья и шоколадных конфет.
***
Мила приезжала к матери редко, хотя жила не так уж далеко. Особенно если ехать на собственной машине с водителем-лихачом. В доме, который дочь с мужем сперва долго-придирчиво строили, а потом заполняли хрусталем, шелком, полотнами и стразами, было место даже для бильярдного стола. Но для полочки с книгами места не нашлось. «Бабуля» не верила, что такое возможно. Не находила объяснений и решила не искать. Просто протирала многочисленные тома на своих этажерках, чтобы в будущем они перешли дочери в наследство, «как новенькие». А когда у Милы был день рождения, решила удивить. Первое прижизненное издание знаменитой поэтессы. Редкое. Ценители отдадут целое состояние за такое сокровище. Но Миле она его подарит. Отправит курьером. Даст чаевых, чтобы не помял и, боже упаси, не намочил… Мила теперь живет в роскоши, но такую роскошь даже ее всесильный муж не достанет.
***
«Бабуля» ждала звонка от дочери. Та вот-вот должна была позвонить. Ведь курьер отчитался: все передал мужчине с бородой еще час назад. Мужчина с бородой – это муж Милы. Борода, надо сказать, его старит, но они ровесники. Просто он тучный. Тучный, но сильный. Точно должен был за это время донести от ворот в дом собрание сочинений. Даже если тащить надо в спальню на втором этаже. Даже если Мила в душе, она уже давно вышла, уложила волосы, нарядилась по случаю…
***
Красавица Мила красила ресницы, когда позвонили с пункта охраны. Муж ответил и стал обуваться.
— Неужели гости? — испугалась Мила, что еще не готова.
— Да нет, — успокоил Милу муж. – Дело житейское. Позаботился, чтобы нам было, чем топить камин.
Чтобы не размазать красную помаду на губах жены, муж поцеловал ее в щеку, а она почувствовала: любимый что-то скрывает.
Кольцо?
Путешествие?
Пусть будет сюрприз!
Муж всегда знал, как удивить ее в день рождения.