Даже сегодня, когда мне почти 40, я могу точно вспомнить во всех подробностях мир моего детства. Он был почти квадратный. От подъезда до гаражей с одной стороны. Упирался в забор — с другой. А по центру уходил в небольшой яблоневый сад. Когда я, уже взрослая, приезжаю в родительский дом, этот мир, то есть всего лишь двор пятиэтажки, кажется мне крошечным. Если в нем припаркуются три автомобиля, невозможно будет не то, что играть, – стоять будет негде. Но когда-то двор точно умел расширяться до необъятного и вмещал в себя всех детей дома, а вместе с ними – скейты и велосипеды, роликовые коньки и воздушных змеев, кукол и медведей, скакалки и резиночки, ракетки для бадминтона и футбольные мячи, мелки для асфальта и формочки для песочницы.
В первый же день летних каникул все дети дома выходили из своих квартир, чтобы возвращаться в них только по серьезной необходимости. Мы даже ели на улице, разложив бутерброды и фрукты прямо на скамейке. Дневной сон тоже проходил на улице. Родители выходили на балконы, просили нескольких часов тишины, мы расстилали покрывала на траве, ложились на них расслабленными звездочками и подставляли солнцу свои веснушчатые лица.
Нам всегда было чем заняться. Мы постоянно что-то строили: дом на дереве, шалаш под деревом, замки из песка, крепости из гальки, будку из досок и кирпичей для дворовой собаки Жули. Мы все время спешили: спрятаться, найти, убежать, прибежать, принести, отнести, забраться, слезть. День казался предательски коротким. Мы никогда не успевали сделать все, что хотелось и придумывалось. Нас невозможно было загнать домой вовремя. Каждый ребенок вечером стоял под своим балконом и умолял: «Ну можно еще десять минуточек погулять! Ну пожалуйста!».
Мы разговаривали, хохотали, глупо шутили, делились секретами, испытывали первые влюбленности, которые за лето менялись раз десять и к осени проходили вовсе, потому что в школе ждал еще один претендент на твое сердце. Мы выносили во двор книги и читали вслух друг другу. Приносили тетради-анкеты и до самого вечера передавали их друг дружке, красивым почерком записывая в них казавшиеся глубокими ответы на вопросы, которые тоже притворялись важными.
Кстати, моя мама сохранила мою анкету. В ней я собственноручно написала: «Я мечтаю, чтобы лето не заканчивалось»… То самое лето, которое теперь мой собственный сын называет своим любимым временем года, чтобы…
Чтобы уже спустя неделю на даче сказать, что ему скучно и попросить развлечений.
Чтобы после дня похода по музеям, которые он сам выбрал для посещения, пожаловаться, что устал.
Чтобы обрадоваться поездке на море, но с первым же дождем, который помешает плавать, расстроиться и сказать, что никак не рассчитывал весь день просидеть в гостиничном номере: «Читать я мог и дома».
Чтобы захотеть в подарок самолет на пульте, запускать его в небо неделю, кричать от восторга, что он так высоко взлетает, прыгать под ним, гудящим почти под облаками, а потом… оставить в прихожей со словами: «Наигрался».
Чтобы сидеть на дачных качелях, есть клубнику, наблюдать за бабочкой, собирающей нектар с цветов на клумбе и вдруг поморщиться: «Как же надоели эти комары!».
Чтобы захотеть отправиться в поход на соседний пустующий дачный участок, сложить в рюкзак лупу, складную лопату, плед и компактную палатку, но передумать: «Потом же все это собирать и тащить назад».
Чтобы планировать беззаботные летние дни, мечтать о том, как сделаешь, наконец, это и осуществишь, наконец, то, но уже в середине лета спрашивать: «А осень скоро? Вот осенью я…».
Может показаться, что я ращу ленивого зануду. Но это не так. Просто когда я была маленькой, мир детства, в реальности такой крошечный, разрастался до размеров вселенной. А мир детства нынешних детей – изначально необъятный – все время притворяется ограниченным, словно скрывает за невидимыми поворотами самое интересное. И вот ребенок бежит за очередной поворот, а там – еще один. А за ним – еще один, тоже не позволяющий задержаться и требующий снова менять, двигаться, хотеть и ждать.
Когда наступали летние каникулы в моем детстве, радовалась не только я. Мои родители тоже предвкушали целых три месяца спокойствия, когда дочь не будет их дергать, прибегая домой, только чтобы попить воды, сходить в туалет или отпроситься в кинотеатр. Лето, начиная с моих, наверное, пяти лет, превращало меня в самостоятельного и самодостаточного человека, который имя подружки Леночки произносил в миллион раз чаще слова «мама» и к даже осени успевал соскучиться по родителям, рассматривал их с некоторым любопытством, как если бы не виделись сто лет и наконец встретились.
Каникулы моего сына – это отсутствие школы и очень много свободного времени, в котором «Мама!» звучит в миллион раз чаще, чем во время учебного года. Летом моя главная задача – создать отдых своему ребенку. Как создает его моя подруга своей дочери-пятикласснице. Как создают его мамы одноклассников моего сына своим детям. Как создают его мамы всех детей, которые еще недостаточно взрослые, чтобы отправиться в лагерь или отдыхать отдельно от родителей.
Мамы – лучшие массовики-затейники и самые предприимчивые вожатые лагеря под названием «Летние каникулы». Мы все время выдвигаем идеи. Предлагаем одно развлечение, заменяем другим, придумываем третье. А в перерывах, редких, долгожданных, каждый из которых – а вес золота, — растерянно смотрим по сторонам. И обнаруживаем: границы мира детства наших детей вообще не видны, они слишком далеко, возьми хоть самый мощный бинокль – не увидишь. А занятий все меньше и меньше. А лето, которое когда-то пролетало за мгновение, будет тянуться еще полтора месяца. И к сентябрю покажется, что оно длилось годы, чтобы…
Чтобы уже в конце сентября твой сын, придя из школы, сказал мечтательно во время обеда:
— Скорей бы лето! Я его так люблю!