— Вот увидишь, в новом году все непременно наладится, — успокаиваю я подругу, которая буквально рыдает в телефон. С сентября ее дети постоянно дома. Болеют друг за другом. При этом муж переведен на удаленку, но отдельную комнату ему для работы предоставить не догадались. Через неделю проживания безвылазно в двушке с двумя детьми начинает казаться, что пространство уменьшается прямо на глазах. Была же просторная комната, откуда взялась эта коморка, заполненная вещами до самого потолка? Воздуха тоже не хватает. А когда ты впускаешь его в окна, друг за другом начинают чихать дети... Моя подруга в том состоянии, когда доказательства беспросветности жизни, в которой последние полгода ничего не меняется, так и сыплются из нее. Но я же не просто слушатель. Я — слушатель-оптимист. И я даю хорошие прогнозы:
— В новом году все непременно наладится.
И не то, чтобы я всего лишь успокаиваю, а на самом деле прекрасно понимаю: будет только хуже. Усталость заполнит сперва всю тебя изнутри, потом разляжется на твоих плечах и прямо оттуда будет тянуться к твоим ногам, склоняя тебя до самого пола… А на полу по-прежнему будет разбросано лего, части от фигурок из киндеров, огрызки восковых мелков, кубик от настолки, фантики, пластиковые крышки от питьевых йогуртов, заколки… И однажды детская, которая уже сейчас напоминает берлогу, просто исчезнет под книгами, игрушками и одеждой. Потому что когда мама говорит двойняшкам трех лет: «Займите себя чем-нибудь, мне нужно приготовить обед/принять душ/сходить в туалет/ погладить белье/ вымыть полы и прочее», она должна понимать, что каждая минута самостоятельности детей – это минус сантиметр чистого ковра, чистых стен, чистых штор, чистого стола, чистого пола, чистого потолка, чистой раковины… Чистого чего-то. Ведь никто не знает, где именно деткам захочется порисовать, полепить из пластилина или попускать мыльные пузыри.
Но я уверена, в новом году все непременно наладится. Вечно так продолжаться не может. Вариантов разрешения два. Либо дети, наконец, окончательно выздоровеют и пойдут, наконец, в садик, который, наконец, откроется после бесконечного карантина и, наконец, не станет закрываться на очередной карантин уже на следующий день. Либо… дети вырастут и станет легче. Они ведь даже за полгода вон как развились! Еще в сентябре оба засовывали фишки от игры в носы, и приходилось мчаться в травмпункт. А сейчас всего лишь пробуют пешки на вкус, а за носы можно быть спокойной – это ли не радость? Все познается в сравнении.
Я слышу, как подруга в трубке хохочет.
— Ну да, — соглашается она. – Еще месяц назад дети считали, что пластилин — это вкусно и жевали как жвачку. А теперь говорят, что пластилин «бяка» и спускают в унитаз, бывает, прям с упаковкой. Мы уже три раза по этому поводу вызывали сантехников.
— Или, — у подруги полно подобных историй. – Раньше дети пили из собачьей миски. Прям подползали и ныряли в нее с головой. А теперь вообще равнодушны. Так, иногда руки помоют в миске, и отходят…
— Вот видишь! Все уже налаживается. Прямо у тебя на глазах. Просто ты в суете не замечаешь, — услышав, что подруга взбодрилась, я спешу закончить разговор. Потому что из детской раздается странный звук, не предвещающий ничего хорошего.
— Ровно? – электрическим шуруповертом сын пытается проделать дырки в столе. Он неровно дышит ко всяким инструментам. Муж отдал ему несколько безопасных, но точно не думал, что юный столяр решит испортить столешницу от своей новой парты. Дырки, конечно, шуруповертом сделать невозможно, но вот поцарапать поверхность получилось идеально.
Я чувствую, что вот-вот взорвусь. Но тут же напоминаю себе: «Все наладится! Все наладится! Все наладится!». И подхожу к окну. Вид за окном обычно помогает мне отвлечься, выдохнуть… Облокачиваюсь на подоконник…
— Мам, осторожно, там каша, — сын предупреждает, но поздно. Мои рукава прилипли к утренней овсянке, ровной дорожкой размазанной по подоконнику.
— Здорово я придумал привлекать сорок, мам? Они увидят еду и приучатся сидеть на нашем подоконнике. Может, даже гнездо совьют. И я смогу наблюдать, как из яиц вылупляются птенчики. И ты тоже сможешь наблюдать со мной, мам! А если бы мы еще и мясо разложили, то и чайки тоже прилетели бы к нам. Я читал, это работает. Есть у тебя лишнее мясо, мам? Может, котлеты размять и посыпать прямо поверх овсянки. Приучим птиц, и я все сам уберу. Честно!
«Все наладится! Все наладится! Все наладится!» — сколько ни повторяю, чувствую, что фраза потеряла силу. Вообще не действует. Ей нужна поддержка. Вот отправлю завтра сына-первоклассника в школу, а сама – гулять по магазинам. Куплю себе что-нибудь для настроения. Зайду в кафе, съем эклер. Обожаю эклеры!
Предвкушая беззаботное утро, я беру телефон, чтобы проверить, не закрылось ли за время пандемии мое любимое кафе. На экране высвечивается новое сообщение в школьном чате. Такое краткое, что открывать сам чат даже не приходится: «Удаленка до 27 февраля».
Всего-то месяц учебы из дома, подумаешь!
Мы же не будем вспоминать, что до этого были каникулы и целых два двухнедельных карантина подряд? Я же говорю, в этом году все наладится!