Возвращаюсь домой. Иду по дорожке и вдруг слышу: «Принцесса, остановись! Посиди со мной!»
Просьба звучит, как крик, хотя сказана вовсе не громко.
Очки опущены, как у Познера, глаза печальные.
Пожилой мужчина из соседнего дома давно прозвал меня «принцессой». Его родина – Баку, а сам он живёт в Москве, по его словам, уже лет 30.
Иду, плечи опущены, смотрю под ноги, как будто там есть что-то интересное, а он подбежит и тут же:
— Принцесса! Держи спина ровно! Смотри вверх, а не вниз! А, знаю, зачем вниз смотришь, вытряхнуть хочешь проблем из головы!
Я подыгрываю ему, трясу головой, стряхиваю с неё невидимый груз надоевших мыслей, улыбаюсь.
— Вооот, а теперь смотри вверх!
Встречаю его часто, то в магазине, то по дороге из дома или домой. Как увидит меня, сразу спешит навстречу.
— Принцесса! Меня сегодня назвали «чёрт нерусский»! Объясни, ты же всё учишь?! Отличница, наверное, был?! Хорошо, нерусский, а зачем чёрт?! У чертей национальность есть разве, принцесса?!
— Принцесса! Москва – красивый, а Баку лучше! Скучаю, принцесса, ох, как скучаю! Поеду скоро, у жены там родственники, к ним поедем!
— Принцесса, почему родина не любит нас? Работа нет, деньги нет, как так? Всю жизнь торгую. У меня почти сто магазинов раньше был! – вздыхает, хлопает сам себя по плечу.
«Наверно, таким образом, хвалит сам себя, поддерживает», — думаю я и решаю его подбодрить:
— Какой вы молодец! Любите своё дело, а оно вас!
И вот вчера вечером снова:
— Принцесса! Посиди со мной!
Сажусь рядом с ним, молчим. И вдруг он начинает плакать. Сначала тихо, а потом прям навзрыд.
— Принцесса! Мне так мама не хватает, папа не хватает! У меня, — плачет так, что слова перемешиваются с рыданиями, — самого — уже — внуки! – Детей — целых — пять — человек! Жена- дом – квартира — деньги — всё — есть — у — меня, принцесса! А мама – нет — и — папа – нет, — слезы текут, очки становятся не нужны.
— Принцесса, я тебя позвал, чтобы плакать. Можно? Ты просто рядом сиди, а я буду плакать.
— Можно. Поплачьте.
— Как закрою глаза, так вижу её. У меня очень красивый мама был, папа был так себе, а вот мааааааамааа! В глаза как посмотрит, — никакой вранье не спрячешь. А какой хлеб она пекла! Можно было только хлеб есть и вода пить, и счастье! А как мама обнимает, так, кто обнимет?! НИКТО! Она обнимала меня, а я сразу сильный был. Стыдно был, я маленький что ли? Отодвигал её, дурак! Дурак я был, принцесса! Дурак! Мама обнимать надо, не ждать, когда он обнимет, а самому обнимать, принцесса! Обнимать всех надо, принцесса! Скажи?!
— Да.
— Принцесса! Чёрт нерусский тоже надо обнимать! Чёрта его мама тоже любит! – плачет, словно маленький ребенок.
— Да простите вы им этого «чёрта»! Сказали и сказали! У вас рецепт хлеба-то сохранился?!
— Принцесса! Мама умер, а рецепт не умер. Испеку! Честное слово, испеку! У тебя такой глаза, принцесса, как у мама моя. У меня не сто магазинов был, принцесса, не сто. Три магазин только был, — он вытирает слёзы, надевает очки и успокаивается, — Принцесса, зачем ты мне раньше не сказал, что мне хлеб надо печь. Хлеб!
Обещал угостить хлебом.