Моему сын только-только исполнилось десять, когда он принес домой журнал про насекомых.
— Тут даже фигурка жука в комплекте, — оттягивал сын главную новость.
— И такие яркие иллюстрации, — делал вид, что картинки на обложке его очень интересуют.
— И так повезло, что журнал посвящен моему любимому виду ночной бабочки, — сын пробежал глазами статью про бражника. Написанная для детей, статья содержала информации о бабочке меньше, чем знал мой сын. Но он не выдал разочарование. Лишь сказал как бы между прочим: «Почему-то забыли рассказать, что внешне бражник – это как маленькая колибри. И ведь тоже есть хоботок. Мне кажется, такие факты гораздо интереснее, чем сколько весит, какой длины туловище. Я потому и рассказал про паука как бы его же глазами.»
Сын открыл нужную страницу и засиял. Написанная им статья была напечатана, подписана его фамилией, даже его фото опубликовали в уголке. На фото сын держит паука, о котором рассказывает. И улыбается такой же счастливой улыбкой, как сейчас, когда узнает, что журнал издан тиражом в 50 тысяч экземпляров. Нет сомнений, это слава. Но о ней мой ребенок вообще не заботится. Его главная задача – заразить своей любовью к животным и насекомым как можно больше людей. Чтобы где ни окажись – везде единомышленники. Чтобы никто не кривился, как одноклассницы, когда хвастаешься: «Мои тараканы-автомобильчики дали потомство!». Чтобы узнав, что в пробирке у тебя мокрица, сам учитель биологии не взвизгнул бы не своим голосом: «Это тебе не зоопарк! Это школа. Никаких пробирок прошу в класс не приносить. И улиток – тоже. Держи свой зверинец дома!».
Дома – так дома.
Ежедневно примерно три часа сын тратит на уход за своими питомцами. Чистит аквариум. Кормит жаб. Утепляет гнезда пауков. Греет под лампой теплолюбивую черепаху. Измельчает в кофемолке яичную скорлупу, чтобы улитки не испытывали нехватку в кальции. Параллельно сын слушает биологические лекции. Смотрит научные фильмы. Читает энциклопедии, записки ветеринаров, дневники исследователей природы. Нет сомнений: случись у него «биологический батл» со школьным учителем, он бы положил его на обе лопатки. Но «батла» нет. Зато есть клеточки – за неправильно оформленную работу учитель снижает баллы. А если рисунок из учебника скопирован недостаточно аккуратно, может и вовсе влепить двойку. О последней двойке мой сын узнал, когда устроился волонтером в конюшню. Чистил блестящий лошадиный бок, а тут сообщение в школьном чате: «Клетку перерисовать. Использовать фломастеры – запрещено. Иначе работа не будет засчитана».
— Ну уж клетку-то перерисовать тебе раз плюнуть.
Мне кажется, даже лошадь считает, что нет никаких проблем в том, чтобы нарисовать клетку аккуратно. Ей приятно от прикосновений щетки. Сын обращается к ней ласково. И говорит мне:
— А ты знала, мам, что человек впервые одомашнил лошадь почти 5 тысяч лет назад? А что если у лошади одно ухо направлено вперед, а второе – назад, значит, одним глазом она смотрит в одну сторону, а другим – в другую? А что слюны у лошади вырабатывается аж на три ведра, знала?
— Я знаю, что тебе надо исправить двойку по биологии, — не унимаюсь я. – И постараться, чтобы в четверти вышла тройка. И ничего не хочу слышать про Даррелла. Даже не начинай.
Джеральд Даррелл, известный натуралист, писатель, основатель Джерсийского зоопарка и Фонда охраны дикой природы, как известно, в школу практически не ходил. К оформлению его работ никто не придирался. И клетку рисовать цветными карандашами никто не заставлял. Но именно он своими книгами вдохновил моего сына посвящать живой природе каждую свободную минуту. Спасать, опекать, заботиться, ухаживать, выхаживать, изучать. В свои семь он выходил бельчонка. В восемь – выкормил птенца. В одиннадцать устроился в местный зоопарк – ухаживать за сурикатами, ящерицами и летучими мышами.
— Летучим мышам вредно висеть под потолком неподвижно, — пробует сын втянуть в интересную беседу школьного учителя биологии. – В естественных условиях они же пролетают десятки километров, двигаться им необходимо, чтобы не болеть. И вот я их гоняю – специальной палкой с тряпкой на конце. Туда-сюда. Туда-сюда…
— Ты мне зубы не заговаривай, — зевает биолог, не скрывая, что даже завидует летучим мышам, которым можно просто сутками спать и не шевелиться. – Ты клетку нарисовал? Надеюсь, за контур не вышел? А то у тебя спорная оценка за четверть. То ли два. То ли три.