Я валяюсь на лежаке и смотрю в море. Мне врачи сказали, что для разгрузки глаз после компьютера надо периодически смотреть на горизонт, и я подумала, что морской горизонт – самое то. Очень подходит моим глазам.
Вообще, у меня с собой в сумке интересная книжка и еще одна в номере, я основательно набила чемодан книгами и красивыми платьями – пища для ума и тела. Но мне не хочется читать. Хочется просто лежать и смотреть на море. Лечить глаза и пожеванный активной работой мозг.
Слева играют в пляжный волейбол, красиво поднимают мяч в воздух, падают на песок, как в замедленной съемке, рассыпая вокруг золотистую пыль. Ругаются на того, кто подал в аут, тут же хохочут, хлопают друг друга по спине.
Справа мажется кремом красивая блондинка в красивом купальнике. Меееедленно размазывает белые капли на загорелой ноге, задранной вверх натянутым мысочком. На блондинке лечит глаза добрая половина пляжа, преимущественно мужская. Не, слушайте, ну в целом это почти горизонт, она маняща и недосягаема.
Сзади играют девчонки лет 4, ковыряются в песке с куклами, разговаривают за них писклявыми голосами, создавая мне фоновый шум. Они с морем конкуренты в плане создания фона. И так пронзительны в своих девичьих вскриках, что выигрывают на короткой дистанции.
Вообще я не вслушивалась, но тут выхватываю фразы из этого бубнежа, и во мне срочно просыпается психолог.
— У тебя неделя отпуска, иди дрыхни, родной. Мы семь дней никого не лечим.
— Сорри, детка, даже если не лечим, то давай хотя бы контента нахватаем. У тебя же блог, не забыла?
И я переворачиваюсь на живот (теперь на линии горизонта отдыхают другие мои части тела) и начинаю прислушиваться внимательно.
— Ах, ты измазала в песке новое платье, — говорит одна барби другой, — ты будешь наказана! На тебе, на, — и шлепает свою подругу по попе пластмассовой рукой.
Мизансцена меняется, вот они снова дружат, готовят какой-то суп из ракушек и недопитого маминого коктейля - мама отвернулась не вовремя, ага. И ладно коктейль, я помню, делала суп из маминых французских духов… Теперь первая барби делает что-то против особых супных правил, и вторая ей тут же высказывает:
— Какая плохая девочка! Раз ты так поступаешь, то будешь сидеть в комнате неделю.
А потом, чтоб уж добить окончательно:
— И никаких мультиков! Навсегда!
Малышки тут же хохочут, им очень нравится эта игра. И им совершенно не важно, что на них смотрит грустными глазами какая-то тётя на соседнем лежаке.
Я вспоминаю наш разговор с сыном примерно в том же возрасте, может, чуть позже. Мы тогда читали какую-то книгу про царскую Россию и зацепились за упоминание телесного наказания для школьников. То ли линейкой кому-то там съездили по рукам, то ли розгами пригрозили. Ну и пришлось про розги пояснять, что это и для чего использовалось.
— Раньше, — говорю, — непослушных детей еще на горох ставили. Жутко больно, между прочим.
— А тебя ставили? – Матвейка так широко округляет глазки, что я боюсь, как бы там кожа в центре личика не треснула.
— Меня нет. Меня в угол ставили, — ностальгирую я, — и я очень старалась до того, как меня поставят в угол, успеть в карман засунуть ручку.
— Ручку?
— Ага, шариковую. Я там в углу, когда было очень уж долго и тоскливо, рисовала потихоньку косички или цветочки на стенах. Красивооо…
Матвей пытается загрузить всю полученную информацию в свой пентиум, но эта новая модификация явно не тянет старые тяжеловесные файлы.
—Мам, я не понял только, а в чем смысл? Ну этого угла… Ну стоишь ты там и че?
—И осознаешь.
—А в другом месте ты осознавать не могла? На диване, например… Или в углу какие-то особые осознавания?
Я смеюсь. Хорошие вопросы, ребенок.
Жаль, они не приходили в голову нашим родителям в нашем далеком детстве.
Здорово, что они уже не придут нашим детям в голову со своим потомством в том, будущем детстве. Может, прочитают в книжке и будут долго объяснять, как я про розги и про горох.
Девочки с пляжа продолжают играть. В какой-то момент их родители зовут малышек на обед.
— Не хотиииим, — начинают упираться те.
— Опять скандал? Опять хочешь сидеть в номере весь отпуск? Опять гаджет тебе не давать?
Я отворачиваюсь и смотрю в горизонт. Дети всегда играют в свою жизнь, будь то война, похороны или наказания. Я могу легко наванговать, что шлепки по попе своим барбям они тоже не нафантазировали, а взяли из давно знакомой реальности.
— Опять не слушается! – жалуется мама подошедшему отцу, — Никакого сладу с этим ребенком!
А мне так хочется подойти к родителям и спросить:
— А сидя весь отпуск в номере без гаджетов у ваших детей просыпается какой-то особый аппетит? И сразу налаживается какой-то особый контакт с родителями? Отрастает послушание? Вы столько раз не достигаете цели, так неужели не хочется попробовать другой вариант поведения?
Но у меня отпуск, я семь дней не лечу людей. И вообще не лечу до тех пор, пока человек сам не задаст себе эти вопросы и не захочет что-то поменять.
До этого момента моё дело — это смотреть в горизонт.