— Я бы на ней женился, — сказал я так уверенно, словно невеста давно обо мне мечтала. А между тем, мы даже никогда не виделись. О ее существовании мне рассказала однокурсница на одном из студенческих дней рождений. Лида то, Лида это... Подруга описывала какой-то поход с подругами, и Лиде в ее истории отводилась роль самой рассудительной, ловкой, бесстрашной. А ещё Лида играла на гитаре, чем окончательно меня покорила.
— И помнишь, — я обратился к старосте курса, — ты спрашивала, какие женские имена мне нравятся, а я не знал? Так вот, теперь знаю. Лида — мое любимое женское имя.
Допустим, некоторые способны влюбиться с первого взгляда. Но я и их переплюнул. Я влюбился в девушку, которую ни разу не видел, не слышал, не целовал. Не знал, какие у нее глаза, длинные ли волосы, есть ли на лице веснушки. Но она мне нравилась безумно, а ее имя вообще казалось волшебным. И пока кто-то в бессоннице считал овец, я повторял про себя на разные лады:
— Лида, Лидочка, Лидуся, Лидуня.
Даже придумал на французский манер: Лиди. И почему-то не сомневался, что на "Лиди" Лида будет отвечать улыбкой. Самой очаровательной улыбкой, какая бывает у женщины...
У меня несколько раз был шанс, наконец, познакомиться с Лидой по-настоящему. Специально для знакомства нас с ней звали в гости общие друзья. Мы планировали вместе отдыхать в студенческом санатории. Даже на сбор картошки должны были ехать в одном отряде. Но каждый раз встреча срывалась в последний момент. То она сваливалась с ангиной. То я ломал ногу. То решал вместо отдыха пройти практику в городе. То она ехала куда-то на север ухаживать за внезапно заболевшей мамой...
И пока я бредил Лидой, мне встретилась Ира.
Иру можно было видеть, слышать, трогать. Она красиво пела романсы, выписывала " Роман-газету", собиралась стать стоматологом. И стала, уже после, когда мы поженились. Родили детей. Купили дачу. Каждое лето ездили в Крым. Каждый год наш королевский пудель побеждал на выставке собак. Мы собирались купить черную Волгу. А после — построить баню. Но никакие планы не способны скрепить тех, кто стал открепляться. Сперва мы с женой просто разъехались, а потом развелись, пообещав детям остаться друзьями.
В жизнь холостяцкую я нырнул как ныряют в прорубь, решительно фыркая и расхваливая себя, что ещё очень даже ничего, очень даже огогого, да я и не такое могу. Почему-то представлялось: везде меня ждут, везде обо мне мечтают, оторвут с руками, не пропаду. Но год шел за годом, а я продолжал куковать в одиночестве в своей однушке в Выхино. Холостяцкая прорубь больше не казалась такой манящей. А "огогого" и вовсе куда-то улетучилось и не проснулось даже тогда, когда на встрече выпускников мне представили даму:
— Лидия.
В молодости я не мог и подумать встречаться с Лидией. С Лидой — да. С Лидусей — конечно. С Лиди — безусловно. Но к Лидии хотелось обращаться "на вы", незаметно проверяя: заправлена ли рубашка, не перекрутился ли галстук.
— Иван, — сказал в ответ. И вздрогнул. Куда делось такое лёгкое: Ваня? А ещё был балагур Ванек. Весельчак Ванюша. Ивашка, от которого сходили с ума все девочки курса...
Только когда Лидия, по просьбе подруг, взяла в руки гитару и запела, я стал догадываться: это она. Та самая. С больной мамой, с ангиной и с картошкой, на сбор которой я в последний момент не поехал...
— Ну что, теперь-то женишься? Лучше ведь поздно, чем никогда, — шепнула мне на ухо однокурсница. И я ответил:
— Женюсь.
Я же не знал, что Лидия счастлива в браке. А она не знала и теперь уже никогда не узнает, как здорово я придумал: Лиди. На французский манер.