Когда Сашеньке было 15 лет, ему впервые разрешили остаться в квартире. Квартира была старая, профессорская: с венгерской ёлочкой паркета, ощеренного лишь в паре мест вследствие давнего затопления, тяжёлыми бархатными портьерами с кисточками. Когда-то давно здесь жила Сашенькина бабушка, но в последние десять лет квартира пустовала: не сдавалась и не ремонтировалась, просто зарастала сугробами пыли и будила исследовательский интерес у пытливого Сашеньки.
Остаться одному в квартире Сашеньке было разрешено в качестве награды за успешно сданную (с третьего раза) нелюбимую физику. Отпраздновать это дело Сашенька решил дружеской пятничной попойкой. Готовиться к ней стали заранее. По очереди с пацанами скупили ящик пива за углом (крупная продавщица в палатке в обтяжку охотно продавала пиво несовершеннолетним, но не более бутылки на человека) и засунули его охлаждаться в дребезжащий Зил.
— Ну все, братва, жду вас завтра, — сказал Сашенька и закрыл за ребятами дверь.
Оставшись один, Сашенька прокричал пару куплетов из Агаты-Кристи — «Давай вечером с тобой встретимся…», наблюдая, как отскакивает от стен упругий шарик эха, нарисовал пальцем пару чаек на пыльной поверхности радиолы Сириус-311, а потом отыскал на полке томик Ремарка, полистал, а потом незаметно нырнул в книжку и уплыл. Утро Сашенька встретил, дочитывая «Три товарища» на ковре, полученном дедушкой в подарок во время командировки в Туркменистан. Потом Сашенька долго стоял на балконе, курил «Мальборо красные», потирая ноющую спину, и удивлялся странному ощущению близости с этой квартирой. Конечно, он бывал здесь в детстве, но тогда тут все было другое, бабушкино. Нет, эту, пустующую квартиру, он как будто бы знал всю жизнь.
Лет до двадцати Сашенька периодически водил в квартиру друзей, устраивал вечеринки, а в двадцать три года переехал совсем и официально начал взрослую жизнь. Ему нравилось ощущение себя в квартире, нравилось входить в неё, быть в ней, и он как мог растягивал удовольствие: гулять Сашенька не очень любил и свободное время предпочитал проводить дома. С каждой зарплаты Сашенька приносил квартире подарок: то цветочек, то книжечку, то виниловый проигрыватель. А как-то раз с премии купил в квартиру огромный камин с искусственным очагом. Но не сообразил и оплатил доставку только до подъезда. Чтобы дотащить здоровенную махину наверх, вызванивал друга, и они, хохоча, разбирали камин на куски и по частям отправляли на лифте на шестой этаж.
Шли годы, квартира обрастала вещами, а Сашенька всё больше врастал в неё. В его квартире всё было под рукой: он мог вслепую найти пепельницу, зажигалку, книгу, открытую на нужной странице.
Однажды к Сашеньке пришли одноклассники и за игрой в покер сказали, что в его чудесном доме не хватает кошки. Через неделю Сашенька купил у бабушки рядом с метро ВДНХ кошечку – черную, с огромными зелёными глазами в жёлтую крапинку. Кошка считала себя женой Сашеньки, она облизывала его, спала у него на груди и томно ложилась перед ним на спину, раздвинув все четыре лапы, всякий раз, когда он проходил мимо. Один раз друзья Сашеньки напоили кошку валерьянкой, кошка долго бесилась, а потом вдруг увидела свои лапы и в ужасе замяукала: нелегко осознавать, что ты кот.
Как-то вечером Сашенька сидел у камина, потягивая коньяк, и подумал, что в его квартире не хватает женщины. Было бы приятно проводить вечера вместе, смотреть, как крутится пыль в искусственных языках пламени и слушать пластинки. Кто ищет, тот всегда найдет. И Женщина довольно быстро нашлась. Она идеально вписывалась в интерьер: была рыжая, как занавески, начитанная, как Сашенька, и преподавала испанский язык. Женщине у Сашеньки сразу очень понравилось. Она гладила корешки книг, умиляясь образованности их хозяина, пекла пироги, из-за чего в доме поселился уютный аромат корицы, а вечерами вязала шарфы и умные разговоры.
Первые пару недель Сашенька не замечал ничего подозрительного. А потом началось что-то странное. Однажды Сашенька пришёл домой с работы и заметил, что коллекция гравюр, которую он бережно собирал и развешивал над камином, выглядит как-то перекошено. Несильно, но весьма заметно для внимательного Сашенькиного глаза. В спальне тоже всё было как-то не так. Покрывало обнажало ножки кровати, как будто вместо длинной элегантной юбки на неё надели бесстыжую мини. Пепельница стояла слева от постели, а не справа, как обычно. А ваза с сухим букетом почему-то вообще оказалась на шкафу. Сашенька смотрел в распахнутые от ужаса окна своей квартиры и на гуляющие от ветра занавески и представлял, как в его отсутствие в дом влетает торнадо. Когда Сашенька пошел в туалет, то обнаружил, что в унитазе плавает чайная ложка.
— А, это я наверное, остатки теста выкидывала, не заметила, — беззаботно развела руками Женщина и продолжила вязать.
Шарф был уже катастрофически длинный и стелился по полу как змея, но Женщина всё не унималась и продолжала накидывать ряды.
Той ночью Сашеньке приснился страшный сон. Женщина в нем была паучихой, которая плела вокруг него сеть из шерстяных ниток. Сеть была огромная и тянулась через всю квартиру, Сашенька бился в ней, пытаясь попасть из кухни в гостиную, но не мог, снова и снова вдыхая душный запах корицы.
Когда Сашенька проснулся, на обеденном столе красовалось блюдо с шарлоткой.
Со временем Женщина осмелела. За первые погода жизни у Сашеньки она разбила всё, что можно было разбить: старинную китайскую вазу, купленную на блошином рынке, кальян, пепельницу. Она прожгла покрывало на диване, и поменяла его на новое в дурацкий цветочек. Исчиркала половину книг в Сашиной библиотеке. Семь фамильных серебряных ложек тоже ушли в уже известном Саше направлении. Создавалось впечатление, что Женщина пытается ушить Сашенькину квартиру, как ушивала свои длинные домашние сарафаны, чтобы не стелились по полу. Грубо, белыми нитками, внахлёст.
А потом Женщина забеременела. Сашенька смотрел на растущий упругий как мячик живот подруги и думал, что это неплохо, что любой женщине нужен для счастья малыш и что младенчик в уютной колыбельке наверняка не осквернит жилища, а наоборот, привнесёт тепло и гармонию в дом. Перед возвращением Женщины из роддома Сашенька отмыл квартиру до блеска, поставил в их спальне белоснежную детскую кроватку с балдахином. Но младенчику, а это оказалась девочка, кроватка почему-то не понравилась. Вместо того, чтобы спать в ней, она оттяпала большую часть их с Женщиной супружеского ложа, а с ней и внушительный кусок Сашенькиного ночного сна, в результате чего Сашенька переехал спать в гостиную. Впрочем, гостиной это тоже уже трудно было назвать: гости к Сашеньке приходили всё реже, а вместо них на диване и креслах располагались памперсы, салфетки, пелёнки и запчасти от молокоотсоса.
Когда девочка немного подросла, обнаружилось, что она переняла о матери генвандализма. Она ломала и портила всё, что попадалось ей на глаза. Однажды Сашенька вошёл в комнату и увидел жуткую картину: пять кукольных рук, пять ног, и пять голов были аккуратно поделены на группы и разложены на полу. Женщина стояла над пластмассовым мясным рядом и снимала его на смартфон.
— Смотри, — радостно сказала она, заметив Сашеньку, — уже классифицирует!
Женщину вообще почему-то не смущало то, что дочка использует вещи не по назначению. Когда в полтора года малышка надевала на голову ночной горшок, мамочка радостно хлопала в ладоши.
— Она маркесовская героиня! Помнишь, «Сто лет одиночества», там люди забывали имена вещей? Нам надо учиться у неё новому взгляду на привычные предметы, — говорила она и переворачивала стакан вверх дном, чтобы зарисовать. В этот период Женщина увлеклась правополушарным рисованием.
Кстати, они назвали дочку Урсула.
Если до встречи с Женщиной Сашенька летел с работы в свою квартиру и ждал встречи с ней, то теперь он с тоской плёлся домой по вечерам. Ему там было неуютно, душно, холодно. Как-то раз, видя его унылое состояние, Женщина предложила Сашеньке съездить куда-нибудь одному, развеяться. Но он отказался. Вы бы оставили неприятелю осаждаемый город? Вот и он не хотел.
Тогда Женщина стала уезжать сама вместе с малышкой. Сначала к родственникам на выходные. Потом в короткие путешествия по соседним городам, потом в более длинные — заграницу. Когда Урсуле было четыре года, Женщина провела с ней три месяца на море. Сашенька был счастлив. В первый день своего отпуска он взял большой мусорный мешок, сгрёб в него весь детский скарб и спрятал в кладовку. А потом ещё полдня просто сидел на диване в тишине, чувствуя как квартира устало выдыхает, расправляя стены.
Но осенью Женщина с ребенком вернулась обратно, и жизнь Сашеньки снова стала невыносимой. Так он и жил: задержав дыхание, когда они были вместе, и дыша полной грудью, когда оставался один.
Как-то после очередного их возвращения Сашенька заметил сырой запах в туалете. Начал разбирать шкафчик и обнаружил на потолке и на стене густые наросты плесени. Белой, пушистой, как снег.
— Как она могла так быстро вырасти… — недоумевал Сашенька, брызгая «Стопплесенью». Ведь он недавно наводил тут порядок, и ничего не было.
— Люди тоже седеют в одночасье, — пожала плечами Женщина. Она любила говорить странные вещи.
Однажды перед Новым годом Сашенька гулял с дочкой вокруг дома и заметил, на балконе соседа с седьмого этажа – старенького дедушки-подводника с седой, как у деда мороза бородой, — женщину лет сорока. Когда дня через три он встретился с дедушкой у лифта, тот грустно развел руками:
— Подмога приехала.
А еще через месяц из дедушкиной квартиры уже выносили старую кровать с изгрызенными ножками, пыльные подушки и огромный во всю стену портрет Сталина.
Сашеньку эта история подкосила. Из соображений солидарности он даже бороду отрастил, как у того подводника, и дочка по своей привычке использовать вещи не по назначению дергала за неё и кричала «папа дед мороз!». В те дни он заметил у себя первый седой волос.
***
В один из дней после новогодних праздников Сашенька решил навести порядок в квартире. За окном шёл снег, в гостиной тихонько играло классическое радио. Сашенька полез за шваброй в кладовку и его взгляд упал на лошадку-качалку, которую Женщина купила дочке года в два или три. Они тогда ездили к зубному, дочка плакала, и чтобы снять стресс, мама купила ей в Детском мире эту лошадь. Тогда она казалась Сашеньке уродливой, а сейчас – странно, что он не замечал этого раньше — деревянная дуга и коричневый плюш так удачно гармонировали с интерьером. Сашенька выкатил лошадку из кладовки, поставил перед диваном, сел рядом и погрузил пальцы в щекотную гриву. Рука нырнула в волоски и исчезла, стыдливо пряча между ними морщинки и пигментные пятна. Сашенька вытащил кисть, опёрся ею о диван и медленно, чтобы не причинять боль коленям, встал. Нужно было отправляться на кухню что-нибудь приготовить: сегодня должна была зайти в гости дочка.
Она редко приезжала в Россию и не очень любила папину квартиру.